Давняя жительница Америки Евгения Черкесова и ее 13-летняя дочь Алиса сели в самолет, отправляющийся в Москву. В США остались ее муж и двухлетний сын Алеша. Это было в сентябре прошлого года. Дома, в Пенсильвании, ее ждали занятия философией.

"Я сказала мужу, что вернусь через неделю", - вспоминает она.

Все, что ей было нужно, - печать в паспорте, открывающая новую американскую визу. Черкесова прожила в США 10 лет, там родился Алеша, она получила степень доктора философии в Университете Пенсильвании и решила продолжить там свою карьеру.

Она не вернулась домой, хотя прошло уже больше двух месяцев.

Из-за новых ограничений, введенных после 11 сентября 2001 года, ее адвокаты проявили осмотрительность и посоветовали ей слетать в Россию и поставить печать там. Они велели поступить так, хотя уже получили одобрение ее "O визы", которую дают тем, кто проявил "неординарные способности". Раньше она обернулась бы за выходные, быстренько съездив в Канаду или Мексику.

Она сдала паспорт в американское посольство в Москве в день приезда. И начала ждать.

Привыкшая к рациональности, Черкесова ждала разумного решения. "Каждый день я звонила в посольство и говорила, что у меня обратный билет, что моя дочь пропускает занятия в школе, что мой ребенок находится в США". Похоже, это никого не волновало.

Наступил и прошел день ее возвращения в Америку. Она понятия не имела, что говорить коллегам в Пенсильвании. Алиса попускала занятия в восьмом классе, и учителя в Пенсильвании говорили, что ее исключат из школы за непосещение. Муж Черкесовой внезапно стал отцом-одиночкой.

А еще был Алеша. Он слишком мал, чтобы говорить, и только слушал голос Черкесовой, когда она звонила домой, и плакал.

34-летняя Черкесова начала думать, что никогда не дождется ответа из посольства. Но коллеги не бросили ее в беде. Известные профессора написали письмо, ручаясь за нее. Они дошли до сенатора, республиканца Арлен Спектр.

Через несколько дней Черкесовой позвонили и сказали, что в посольстве лежит для нее пакет. Внутри оказался паспорт с печатью. И никаких объяснений. Это было 13 ноября.

"Я мать, я профессор, я прожила здесь много лет. Какие у меня могут быть связи с террористами?" - сказала она по телефону.