На прошлой неделе Таник Куизев похоронил племянницу, которая была среди сотен погибших после захвата школы в Северной Осетии боевиками, в числе которых были ингуши. После среды, клянется он, он похоронит ингуша, убитого в качестве возмездия.

Велики опасения, что осетины будут стремиться к кровавой мести за более 330 человек, половина из которых дети, погибших во время стрельбы и взрывов в школе 3 сентября.

После смерти в России традиционно соблюдается 40-дневный траур. На среду приходится 40-й день, и осетины говорят, что окончание траура может стать началом межэтнического насилия.

"Насилие будет. Без шума. Оно будет тихим, по одному человеку каждый раз", - сказал Куизев, бродя по сгоревшему остову школы, перешагивая через цветы и плюшевых зверюшек, оставленных здесь в память о жертвах.

Хотя 12-летняя дочь Куизева попала в заложники, она выжила. Но это не смягчило его гнев.

"Они говорят "простить, простить". Как можно такое прощать? Как это объяснить? Простить? Ни за что", - заявил Куизев.

"Не секрет, что все мы ждем", конца 40-дневного траура, сказал 67-летний Сергей Тандалеев из села Сунжа.

"Мы потребуем, чтобы ингуши уехали. Все", - сказал он. Если они не уедут, "начнется война".

Злоба и страх глубоко укоренились в отношениях ингушей и осетин, двух из множества этнических групп, перемешанных на российском Кавказе, куда входит и Чечня, где мятежники сражаются с российскими войсками уже более пяти лет.

По сообщениям, чеченский полевой командир Шамиль Басаев взял на себя ответственность за захват школы и заявил, что не менее девяти из 32 террористов были ингушами.

Ингуши преимущественно мусульмане и тесно связаны с чеченцами; осетины, в основном, христиане, традиционно имеющие тесные связи с Россией.

При Сталине ингуши и чеченцы были высланы в Среднюю Азию. В 1992 году, после распада СССР, тысячи ингушей, вернувшихся из ссылки, выгнали из их домов в городах, неподалеку от столицы Северной Осетии, их имущество разграбили, а дома сожгли. За 10 дней боев погибли сотни людей.

Тысячи ингушей остаются в убогих временных поселках и лагерях беженцев на границе Северной Осетии и Ингушетии. Те, кто остался в Северной Осетии, подвергаются унижениям, дискриминации, а после Беслана - угрозам смерти. Многие ингуши до сих пор заявляют права на земельные участки и дома, занятые осетинами.

В сентябре бывший президент Ингушетии Руслан Аушев предупредил, что акты возмездия могут дестабилизировать весь Кавказ. Он призвал власти успокоить родственников жертв Беслана. Но многие осетины говорят, что чистят оружие, добытое главным образом во время последней вспышки насилия в 1992 году.

Российские власти обещают предотвратить акты возмездия, направив в регионы сотни полицейских и солдат. Президент Владимир Путин заявил, что те, кто совершит акты возмездия, поставят себя на одну доску с террористами из Беслана.

Тем временем напуганные молодые ингуши уходят из университетов и институтов. Родители-ингуши боятся, чтобы их дети ходили в школу вместе с осетинскими детьми.

Во временном поселке Майский, к востоку от Беслана, примерно 240 ингушских семей живут в домах, построенных из просмоленного картона, пластиковой пленки, обрезков досок и одеял. Над непроезжими дорогами, где грязные дети бегают среди коров и кур, болтаются провода. Воду берут из ржавого металлического бака.

Житель Майского, 45-летний Мураби Аздоев, говорит, что сочувствует тем, кто погиб в Беслане, но со злобой вспоминает, как осетины заставили его семью бежать из их дома недалеко от Владикавказа в 1992 году.

"За страданиями Беслана следил весь мир. Давали деньги. Присылали помощь. А где был мир 12 лет назад, когда они у нас на глазах стреляли в наших сыновей? - сказал Аздоев. - В 1992 году было хуже, чем Беслан".

У стен спортзала школы номер один внутри и снаружи лежат венки, стены исписаны лозунгами, один из которых гласит: "Отомстите за детей".

34-летний Георгий Козарев сказал, что видел хаос и резню 3 сентября с балкона дома, находящегося неподалеку. По его словам, позже он участвовал в самосуде над одним из боевиков, который выбрался из школы и переоделся в гражданское.

"Старики говорят "Нет, нет. Не надо насилия", - заявил он. - Но око за око. Как это можно понять? Как можно простить?"