Федеральный канцлер Герхард Шредер о последствиях 11 сентября и о войне против Ирака

11 сентября 2001 года ? это, по мнению федерального канцлера Герхарда Шредера, поворотный пункт и в немецкой политике. С тех пор больше не действует положение, что Федеративная Республика не может принимать участие в военных операциях вне Европы, сказал Шредер в интервью в годовщину терактов во Всемирном торговом центре и Пентагоне. Однако в случае Ирака он остается при своем категорическом "нет" участию немецких военных в этой операции: вместо военных угроз канцлер настаивает на усилении политического давления, чтобы вернуть в Ирак военных инспекторов ООН.

- Что лично вы испытали 11 сентября 2001 года? Как вы узнали о терактах в США?

- Я хорошо помню, заведующая моим секретариатом сказала мне: "Что-то случилось в Вашингтоне и Нью-Йорке". Я включил телевизор в своем рабочем кабинете и увидел картину происшедшего. Мне позвонила моя жена. Она раньше жила в Нью-Йорке, недалеко от ВТЦ. Там родилась наша дочь, и у моей жены есть духовная связь с этим городом и этой страной. Мне пришлось утешать ее, хотя мне и самому было тяжело. В этот момент меня захлестывали эмоции.

- Какова была ваша реакция как политика?

- На следующий день в бундестаге должны были быть продолжены дебаты о бюджете. Я позвонил Вольфгангу Шойбле и спросил: "Можем ли мы сегодня говорить об этом?" Затем мы быстро пришли к решению отложить дебаты. Это были мои первые переживания и ощущения.

- Сразу ли вы оценили масштаб событий?

- Не в первую же минуту, но мне было ясно, что эти теракты изменили всю мировую политику. Нападение на единственную оставшуюся сверхдержаву на ее собственной территории ? такого в истории еще не было. И мне также было ясно, что американская нация на это отреагирует соответствующим образом.

- Как в этот день возникло ваше высказывание о "неограниченной солидарности"?

- Я этим хотел дать понять, что в такой ситуации недостаточно сказать: "Мы с вами солидарны". До сих пор Германия, что касается боевых действий вне Европы и территории стран НАТО, выступала не просто сдержанно, а даже отрицательно. Мое высказывание было призвано разъяснять, что Германия готова на военное сотрудничество. Сразу после терактов надо было дать понять США: мы ? на вашей стороне, мы друзья и готовы поддержать вас военными средствами безо всяких ограничений.

- Теперь о дне сегодняшнем. Если предположить, что дело дойдет до войны США, Великобритании и Израиля против Ирака, то трудно представить себе, что Германия полностью выпадет из этого альянса.

- Надо научиться это себе представлять. Германия не изолирована, как думают некоторые. Мои аргументы против военного участия разделяют генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Кофи Аннан, уполномоченный по внешней политике ЕС Хавьер Солана и ряд европейских правительств. Где же тут изоляция? Это никакая не изоляция, если мы в отношении Ирака говорим, что это ошибка.

- Это тактическое "нет"?

- Это принципиальное "нет". Во-первых, не закончена борьба против авангарда международного терроризма, "Талибана" в Афганистане. Во-вторых, мы далеки от достижения мира в Афганистане. В-третьих, еще не существует концепции на следующий день. И, кроме того, США поменяли цель. ООН обеспокоена тем, чтобы вернуть в Ирак военных инспекторов. Не я, другие внезапно поменяли стратегию с целью смести режим. Поэтому наше "нет" обосновано.

- Что произойдет, если Саддам Хусейн не согласится с решением ООН о контроле над вооружением?

- Вопрос заключается в том, какое значение имеют для Саддама угрозы, о которых так часто говорится. Ирак и иракский режим находились в последние годы в изоляции, в частности со стороны арабского мира. По моему убеждению, прежняя стратегия была правильной, ее и нужно придерживаться .

- Но вы отклоняете возможность военного вмешательство со стороны ООН с целью проведения военной инспекции.

- Аргументы, которые у меня есть против военного вмешательства, не зависят от решения ООН. При всей дружбе с США федеральный канцлер не только может, но и обязан определять, в каких военных мероприятиях Германия участвует, а в каких нет.

- Однако многие в США считают военную операцию в Ираке частью антитеррористической кампании, которой вы обещали неограниченную поддержку.

- В Америке дебаты настолько же жесткие, как и в Германии, скорее, еще более жесткие. Нужно принять это к сведению.

- Насколько серьезно вы оцениваете опасность, которая исходит от Ирака?

- На основании имеющейся у меня информации так же, как и раньше.

- Представляет ли Саддам потенциальную угрозу для всего мира?

- Саддам Хусейн, без сомнения, является диктатором, который эксплуатирует и подавляет свой народ.

- Что следует предпринять против опасности, исходящей от иракского оружия массового поражения?

- В страну должны вернуться военные инспекторы.

- Только путем дипломатического давления?

- Нет. Экономического, дипломатического и политического давления. Здесь существует множество возможностей.

- Стало ли в мире после 11 сентября менее или более опасно?

- Угрозы стали совсем другими. Раньше риск заключался в возможности нападения одного государства на другое. Теперь возникла угроза приватизация войны. Это связывается с террористической организацией "Аль-Каида" и приводит к необходимости нового анализа положения. Во всяком случае, в Германии мы создали условия для того, чтобы никто не чувствовал себя в большей опасности, чем до 11 сентября.

- Собираетесь ли вы сегодня, в годовщину терактов, лететь на самолете?

- Да. Я должен лететь. После траурной церковной службы, которая состоялось в Берлине, все партии продолжат предвыборную борьбу. Но и как турист, я безо всяких сомнений полетел бы на самолете. Напряженность настолько снизилась, а безопасность настолько под контролем, что каждый без опасения может отправиться в отпуск.