"В советские десятилетия казнь царской семьи была лишь второстепенной темой; только когда при Ельцине стали выясняться точные обстоятельства произошедшего, интерес к ней возрос. Россия до сих пор не пришла к согласию относительно этого злодеяния", - пишет на страницах швейцарского издания Neue Zürcher Zeitung писательница Елена Чижова.

"В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге на Урале (который в советское время назывался Свердловском) расстреляли семью последнего русского царя, Николая II, бывшего самодержца и - как он однажды написал в графе "род деятельности" при заполнении анкеты - "хозяина земли русской", - повествует автор статьи. - (...) Это преступление большевиков - символическое, но отнюдь не самое страшное преступление советского режима - с самого начала было облечено в откровенную ложь, породившую множество слухов, как убедительных, так и неправдоподобных. В последующие десятилетия факты и домыслы сплелись в неразрывный узел. Не отрицая самого факта казни, советская пропаганда выдвинула ряд доводов, которые были призваны представить это жестокое убийство политически оправданным".

"К ним относилось и мощное наступление Белой армии (25 июля 1918 года власть в Екатеринбурге фактически перешла в руки адмирала Колчака), и заговор неизвестного монархиста, который якобы планировал побег царской семьи в Германию, из-за чего грозило восстановление монархии (и что впоследствии оказалось провокацией чекистов на Урале). Более того, утверждалось, что окончательное решение о казни было принято местными властями - без разрешения Москвы", - говорится в публикации.

"Я ни в коем случае не защищаю большевистских лидеров, вина которых в этом преступлении кажется мне несомненной, когда говорю, что идея возмездия последнему русскому царю витала в воздухе уже с первых дней Февральской революции 1917 года, - пишет Чижова. - Одним из первых решений новой, демократической власти стало решение об аресте царя и членов его семьи. Ни одна политическая сила не встала на их защиту. Наоборот, левые партии, представлявшие интересы "широких масс трудового народа", открыто требовали от Александра Керенского, главы Временного правительства, немедленно свести счеты с Николаем Кровавым - это прозвище дали Николаю II после того, как он приказал расстрелять мирно протестовавших рабочих в январе 1905 года. Учитывая эти обстоятельства, семью Романовых могло спасти только чудо".

"В том, что чудо не произошло, виноваты не только большевики, но и общая атмосфера в стране, охваченной жестоким пламенем революции, в которой со своими неразрешимыми противоречиями сгорала Российская империя. Другое дело, что возникший на пепелище сталинизм не только не решил унаследованную проблему самодержавия, но усугубил ее до поистине тоталитарных масштабов, доказав при этом, что "царь не на троне, а в голове" - точнее, в головах подданных. В определенном смысле эта фатальная для России проблема не решена до сих пор", - указывает писательница.

"В советские десятилетия казнь царской семьи была второстепенной темой. Широкий общественный интерес к судьбе последних Романовых возник в годы перестройки в связи с волной разоблачений о преступлениях ленинско-сталинского режима. (...) Обсуждалась необходимость научной идентификации останков (...) и их последующее погребение".

"Первый президент новой России чувствовал личную вину во всей этой истории: именно он в 1978 году, будучи первым секретарем Свердловского обкома партии, подписал приказ о сносе дома инженера Ипатьева, в подвале которого была расстреляна царская семья. В действительности решение о сносе дома Ипатьева было принято Политбюро ЦК КПСС - с подачи тогдашнего председателя КГБ Юрия Андропова. По одной из версий, аппарат госбезопасности был обеспокоен растущим интересом иностранных туристов, приезжавших в Свердловск и первым делом спрашивавших: "Где здесь расстреляли царя?". Конечно, Ельцин не мог ослушаться прямого приказа своего партийного руководства. Однако в своих мемуарах он назвал этот приказ "варварством", за которое "рано или поздно всем нам будет стыдно".

"Но затем произошло нечто необычайно удивительное, - повествует Чижова. - Русская православная церковь решительно выступила против торжественного ритуала захоронения останков на том основании, что ни церковные иерархии, ни ее верующая паства не были убеждены в их подлинности. Что на самом деле стояло за этим отказом, сказать трудно, но, отказавшись признать подлинность останков царской семьи, Русская православная церковь резко (и на долгие годы) перевела дискуссию с политического на экзистенциальный уровень, противопоставив веру научным методам или, в более широком смысле, знанию. Однако, вопреки мнению церковного начальства, торжественная церемония все же состоялась. Тогда правительственную комиссию возглавлял заместитель премьер-министра Борис Немцов".

"17 июля 1998 года все расстрелянные (за исключением царевича Алексея и великой княжны Марии, останки которых на тот момент еще не были найдены) были похоронены в Санкт-Петербурге в соборе Петропавловской крепости, традиционном месте последнего упокоения русских царей. Тогдашний патриарх Алексий II демонстративно остался в стороне от церемонии погребения. Панихиду читал настоятель собора, который - столь же демонстративно - не назвал имен тех, кто был похоронен", - отмечает автор.

"Тем не менее в 2000 году Русская православная церковь канонизировала Николая II, царицу и их детей - после продолжительных споров, имевших широкий общественный резонанс. Теперь они почитаются церковью как "царственные мученики". Между тем, обугленные останки царевича Алексея и великой княжны Марии до сих пор не захоронены, - указывает Чижова. - (...) Хотя специалисты единодушно подтверждают подлинность останков, церковь - которая обычно всегда и во всем послушна, чтобы не сказать покорна, государству - продолжает отрицать очевидное".

"Ожидалось, что в 2018 году, через сто лет после казни, в многолетних дискуссиях будет поставлена точка. Однако этого не произошло. На государственном уровне годовщина вообще не отмечалась. Не было ни научных конференций, ни тематических выставок. О причинах "государственного молчания" можно только догадываться. Самая очевидная причина - это новый политический ветер, дующий в России, - полагает писательница. - В контексте "нового русского величия" неудачное правление и покорная кончина последнего русского царя выглядят, по меньшей мере, сомнительно. Столь же сомнительно и опасно, как и Великая Октябрьская социалистическая революция, которая раз и навсегда покончила с дискредитированным царским режимом. Советская власть стояла на достижениях этой революции, как на несокрушимом идеологическом монолите".

"У сегодняшней российской государственной власти другие пропагандистские приоритеты - прежде всего победа СССР во Второй мировой войне. К тому же сама история казни несет в себе определенную двусмысленность, - пишет Чижова в заключение. - Ведь кто бы что ни говорил, но царскую семью расстреляли чекисты, которых российская спецслужба ФСБ с гордостью называет своими предшественниками. И считает себя наследницей их славных деяний".