Камилла Мэботт похлопывает по стене, и я делаю то же самое. На ощупь светло-бежевая стена гладкая и прохладная. "Мы употребляем венецианскую штукатурку, - говорит Мэботт. - Русским она нравится".

Мэботт - менеджер по маркетингу в дизайнерской компании Candy brothers, которая оформляет интерьеры роскошных квартир для богатых. Она показывает мне двухэтажную квартиру на Мэйфейр, рыночная цена которой превышает 5 млн фунтов. Мэботт не скажет, сколько клиентов у Candy, но две трети из них - русские. "Среди наших клиентов миллиардеров больше, чем миллионеров", - говорит она.

Из центра квартиры поднимается стеклянная винтовая лестница, здесь масса осветительных приборов из темного дерева. Все двери обтянуты кожей шоколадного оттенка. У богатых россиян, говорит Мэботт, высокие требования. "Они капризничают, если обнаруживают фанеровку. Примерно полтора года назад у нас купил недвижимость российский олигарх, они знакомят нас со своими знакомыми. А теперь они говорят: "Мы хотим, чтобы вы оформили наш самолет, нашу яхту, поехали в Москву и оформили нашу квартиру там".

Появление в лондонском обществе таких магнатов, как владелец "Челси" Роман Абрамович и олигарх Борис Березовский, а также московских отделений лондонских агентств недвижимости, обслуживающих богачей, привлекло внимание к быстрому росту количества россиян, интересующихся дорогой недвижимостью. По данным агентства Knight Frank, опубликованным в российской газете "Известия", один из 15 объектов недвижимости, проданных более чем за полмиллиона фунтов в прошлом году, куплено россиянами. Россияне купили треть объектов недвижимости, проданных иностранцам.

Но богачи - это лишь часть обширной и многослойной русскоязычной диаспоры, которая за короткое время стала многочисленным этническим меньшинством в Британии. В прошлом году россиянам было выдано более 100 тыс. британских виз разных типов, а результаты последней переписи дают основания предположить, что 41 тыс. человек из бывшего СССР получили вид на постоянное жительство. Еще десятки тысяч - это студенты, беженцы, люди с просроченными визами и нелегальные мигранты. По оценкам, их численность выражается шестизначным числом, но определить ее точно невозможно.

Примерно за десятилетие в Лондоне возникла Россия в миниатюре, со своими газетами, барами, клубами, книжными магазинами, школами, просмотрами фильмов, вечеринками и выставками. В русских продовольственных магазинах продается набор классических деликатесов: селедка, каша, кефир, вафли, пельмени, красная икра, сгущенное молоко и вобла, которую употребляют с пивом, в открытых картонных коробках.

О присутствии этой общины возвещают не только магазины. В холодный и ветреный вечер понедельника у грязного здания в западном Лондоне стоят в очереди сотни россиян. Группа Юрия Шевчука "ДДТ" впервые выступает в Лондоне, и, хотя не все билеты распроданы, продюсеру Юрию Стефанову удалось продать более 1,2 тыс. билетов русским, которые, как и он сам, живут в Британии.

До начала концерта я беседую с двумя супружескими парами: Аней и Юрой и Таней и Олегом. Всем им около 30 лет. Мужчины нашли хорошую работу в Сити, жены растят детей. В Уимблдоне, где живет Аня, есть русская школа.

"Когда мы приехали сюда в 1997 году, русских было очень мало, - говорит Аня, родившаяся в Москве. - Потом их число резко выросло. Я общаюсь главным образом с русскими, но связи в русской общине не очень крепки".

Я спрашиваю, страдают ли россияне от предрассудков, укоренившихся у британцев по отношению к ним. "Считается, что все мы пьем водку, - говорит Олег. - Я водки не пью". Юра из Мурманска, где базируется российский Северный флот. Я спрашиваю, не из военной ли он семьи. "Ну вот, еще один стереотип, - говорит он. - Мы все пьем водку, а если ты из Мурманска, то обязательно из семьи военных".

В театре, в традициях советской России, есть особый бар для людей, купивших ВИП-билеты за 40 фунтов. Я тоже купил такой в надежде наткнуться на олигарха, но их там не оказалось. Зато я познакомился с Леной Лагутенко, женой российской рок-звезды Ильи Лагутенко, возглавляющего группу "Мумий Тролль". Чета Лагутенко из Владивостока, но сегодня они живут в Вуд Грин.

"У россиян, решивших уехать из России, есть лишняя хромосома, из-за которой они мыслят немного иначе, - говорит Лагутенко. - Русские, приезжающие в Британию, не похожи на представителей русских общин в Германии и Америке. Там обычные люди, из деревни. Те, кто приезжает сюда, умнее. Они приезжают учиться или работать".

Лагутенко, работающая у известного импресарио Стюарта Лайона, благодарна Абрамовичу, который сделал русских в Лондоне заметнее. По ее словам, русские, скорее, склонны ассимилироваться, чем оставаться в рамках своей общины, хотя известные русские, живущие в Британии, связаны между собой. Знакомый, побывавший в коттедже Абрамовича на территории клуба "Челси", рассказывает: "Там есть шведский стол с семгой и черной икрой. В домике полно русских в деловых костюмах, они болеют за "Челси". Они молоды, им под 40. По-моему, они очень довольны тем, что находятся в Лондоне, среди состоятельных людей".

Но считать Абрамовича лидером новых русских в Лондоне не совсем верно. Хотя после того, как он купил "Челси", его московский пресс-секретарь Джон Манн утверждает, что Абрамович не живет в Британии. "Иногда он летает туда всего на один день и возвращается обратно". Хотя Манн подтверждает, что у Абрамовича есть квартира в Лондоне, рыночная цена которой превышает 5 млн фунтов, и 450 акров земли в Западном Сассексе, он отрицает, что Абрамович пытается вписаться в британский истеблишмент. "Если бы вы знали Романа, вы бы поняли, что такие вещи его не волнуют".

Понятно, что не каждый русский в Лондоне знаком с Романом. Если почитать небольшие объявления в лондонских газетах, увидишь совсем другой мир русского Лондона. В разделе "есть работа" опубликовано полдюжины объявлений "эскортных агентств", которым нужны "молодые привлекательные девушки", не обязательно владеющие английским языком. В разделе "ищу работу" - почти 200 объявлений, ищущих работу уборщиц, нянь, плотников, неквалифицированных рабочих, официантов, кухарок, частных преподавателей.

Юрий Степанов, бывший музыкант-вундеркинд, которому сейчас 52 года, принадлежит к небольшой группе российских эмигрантов в Лондоне, на глазах у которых русское присутствие расширялось и углублялось. Он приехал в 1980-е годы в результате оказавшегося недолговечным брака с британской студенткой, с которой они познакомились в Ленинграде.

"Это было как полет на Луну. Я представления не имел, что меня ожидает, - говорит он. - Наши представления о Британии сформировались под влиянием романов Чарльза Диккенса и Джека Лондона, нескольких фильмов, которые к нам допустила советская цензура". Степанов долго искал работу, а потом начал процветать: теперь он играет жестоких и небритых евразийских бандитов в кино и на телевидении, продвигает российский рок и поп-музыку.

"Когда я приехал в 1980-х годах, здесь была белая эмиграция, семьи, приехавшие после революции, беженцы времен Второй мировой войны и несколько советских диссидентов, - говорит он. - После распада СССР появилась четвертая волна. Это экономическая миграция, а в 1993-1994 годах начали появляться "новые русские". Это были люди, которым отлично жилось на родине, и они вполне космополиты. Им везде хорошо".

Именно новые русские, которых старые русские интеллектуалы считают необразованными, вульгарными и неприлично богатыми, первыми привлекли внимание британцев в середине 1990-х годов, когда они скупали недвижимость и размахивали пачками купюр по всей Западной Европе. Но, по словам Степанова, примерно в 1996 году русская диаспора претерпела еще одно изменение: расслоение. В середине 1990-х годов у Юрия и его друзей в Лондоне был клуб, где они играли русскую музыку, и любой, кто говорил по-русски, мог туда прийти.

"Теперь богатые и бедные не ходят в одни и те же места. Вначале был культурный голод, желание встретиться с людьми, говорящими с тобой на одном языке. Теперь голод удовлетворен, и люди хотят общаться с себе подобными".

Так же воспринимает ситуацию и Лена. Ей за 30, она аналитик в Сити, ей хорошо платят, она свободно владеет английским, элегантно одета, и среди ее друзей есть и русские, и представители других национальностей. Она выросла в Оренбургской области, среди российских степей. Ее родители расстались, и когда мать заболела, Лена попала в детдом. Серебряная медаль, с которой она окончила школу, стала пропуском в московский вуз, а теперь она думает, покупать ли квартиру в северном Лондоне за 330 тыс. фунтов.

Лену раздражает повышенное внимание британских СМИ к Абрамовичу, Березовскому и другим русским богачам. "Ни я, ни мои друзья не общаемся с этими людьми, - говорит она. - Русские говорят: "Наконец-то у нас есть свой футбольный клуб". Фигня. Я не одеваюсь, как они, и никогда не буду. Многие русские не вписываются в стереотипы. В Лондоне их гораздо больше, чем богачей. Эти люди не знают английского языка, не понимают английскую культуру, они другой крови, и вот о них-то пишут английские газеты. Мы принимаем английскую культуру, и все же мы русские".

Степанов отмечает, что с начала 1980-х годов Британия изменилась и помимо наплыва русских. Например, когда он приехал, британцы одевались "хуже, чем советские работяги". Теперь Британия, или по крайней мере Лондон, больше открыты для иностранцев и иммигрантов. В этом смысле русским нетрудно оказать в плавильном котле. "Когда говоришь, что мы этническое меньшинство, люди, даже англичане, смеются, так как считают, что мы приехали из такой страны, к которой слово "меньшинство" неприменимо, - говорит он. - Но оно применимо".