Если мученичество должно быть, то на кладбище в Неджефе хоронят других "шахидов". Он уже выбрал себе место получше: внутри усыпальницы Имама Али, первого пророка и четвертого халифа. Ас-Садр укрывается здесь уже неделю и отсюда руководит обороной священного города. Он обратился к своим сторонникам: "Продолжайте сражаться с оккупантами, даже если я умру как мученик или если меня схватят. Если бог захочет, победителями будете вы".

Тотальная война Муктады ас-Садра, еще несколько месяцев назад никому неизвестного шиитского священника, на которого старшие священнослужители смотрели свысока по причине его затянувшейся учебы, и относились к нему с пониманием как к сироте, сыну известного аятоллы Мухаммеда Садика ас-Садра, убитого по приказу Саддама. Война молодого ас-Садра стала войной, которая по его словам, не предполагает иного исхода: "Я враг Америки, и Америка мой враг до самого последнего дня".

И этот день приближается, будет ли он лидером или мучеником. Муктада понял это на прошлой неделе, когда старый аятолла ас-Систани покинул Неджеф под предлогом проведения кардиологического исследования в Лондоне. Он предоставил свободу действий американцам, но и ему, мятежному имаму: теперь он может, наконец, призывать к восстанию и решать, чьими разногласиями воспользоваться. Изгнанный из Кербелы, Муктада все поставил на карту в Неджефе. Он рассчитывает на поддержку миллиона сторонников и готовит захват Багдада.

В столице уже циркулируют патрули его "Силы по защите добродетели и пресечению греха": они должны требовать соблюдения радикальных исламских традиций, как в Иране или Афганистане при талибах. И здесь Муктада ведет себя как хозяин: американцы ввели в Неджефе комендантский час? "Мы объявляем свой комендантский час на улицах Багдада с 13:00". Его осаждают в Неджефе? "Я подниму народ, и он выкурит вас из ваших домов в Багдаде!" Последняя угроза, переданная через его преданного соратника Асаада из Басры, связана с южными нефтепроводами: я умру в Неджефе, но вы останетесь с горящими скважинами.

Американцы решили закончить партию. Они приняли это решение 2 августа, когда окружили его дом в квартале Аль-Захра и предприняли попытку его арестовать. А Муктада тогда решил доиграть эту партию до конца: он знает, что потерял многих симпатизирующих, например, в Иране, где его сочли слишком молодым и плохо управляемым, и прикрываясь щитом священного города, узурпированного "кафиром", неверным Бушем, он все же верит в солидарность шиитов.

На его стороне некоторое число добровольцев из Ирана, возможно, ему оказывают помощь какие-то шпионы, он находит желающих стать мучениками даже в Европе. Однако, его газета, которая была закрыта, но потом вновь открыта, не является рупором иракских шиитов. И его благотворительные организации находят поддержку среди многочисленных обездоленных, но не среди буржуазии, которая наблюдает, чем дело кончится. "Если я умру или если меня захватят в плен", - говорит он: в любом случае, он уже вошел в историю.