Президент Лукашенко может обратиться за помощью к ЕС

Недавние утверждения белорусского президента Александра Лукашенко заставляют предположить, что он неожиданно повернулся лицом к Западу. Его новообретенный интерес к сближению явно проистекает из недавнего энергетического спора с его ключевым союзником - Россией. Поскольку в данный момент эти отношения находятся в крайнем упадке, а повышение цен на энергоносители создает угрозу для его экономики, Лукашенко хочет расширить набор имеющихся у него альтернатив. Однако невозможно себе представить, чтобы он согласился хотя бы на самый минимум политической открытости, которой требует ЕС. Вместо этого он пытается выиграть время, надеясь, что его последний гамбит позволит ему добиться некоторых уступок от Запада и одновременно усилит его позиции в отношениях с Россией в ожидании более благоприятных обстоятельств, которые могут сложиться после смены власти в России в 2008 году.

После многих лет обличения Запада за агрессивность и двойные стандарты нынешние прозападные заявления Лукашенко, естественно, выглядят довольно удивительно. В прошлом он тоже при случае признавался в желании иметь лучшие отношения с Западом, но редко заходил так далеко, как в последние недели. Он сам и официальные лица Белоруссии в последнее время неоднократно заявляли о своей заинтересованности в партнерстве с Западом и даже договорились до того, что предложили стать "прилежным учеником" Германии и ввести у себя евро.

Недавнее ухудшение энергетических отношений с Россией явно послужило катализатором поворота Лукашенко на 180 градусов. В прошлом году он обнаружил, что его страна - несмотря на свою верность России и общее желание создать единое государство - больше не избавлена от высоких цен, по которым Россия теперь продает газ покупателям из бывшего Советского Союза. Это представляет серьезную угрозу для белорусского руководства, которое зависит от льготных цен на энергоносители, чтобы поддерживать на плаву свою нереформированную экономику. Так что большую часть декабря и января белорусские власти потратили на перебранку с Россией по поводу цен на импортируемый газ и настойчивого требования России передать ей большую часть огромных прибылей, которые Белоруссия получает, перерабатывая дешевую российскую сырую нефть и экспортируя ее на Запад.

В конце концов стороны достигли компромисса, при котором Белоруссия избежала наихудшего сценария развития событий, но все рано должна платить за газ существенно больше, чем раньше, и согласилась на российские экспортные пошлины на сырую нефть. Тем не менее, атмосфера по-прежнему накалена. Администрация Лукашенко по-прежнему угрожает восполнить свои потери, взимая с России более высокую плату за ее военные базы и за транзит товаров через белорусскую территорию, а российские СМИ полны слухами о том, что Путин заинтересован в смене своего неудобного коллеги.

Более жесткая политика России заставила Лукашенко отчаянно бороться за расширение пространства маневра. Он использовал сам энергетический спор как шанс, пообещав "никогда не забыть" поддержку и порядочность, продемонстрированные как США, так и Европой в разгар газового противостояния. Однако он ни в коей мере не готов к фундаментальной смене политического курса. Вместо этого он надеется просто расшатать неудобный "статус кво" в надежде улучшить свое положение. Поэтому он проверяет готовность Европы вступить в отношения с ним, одновременно рассчитывая получить новые рычаги влияния на Россию. Он хочет, чтобы его российский визави увидел, что преданность его белорусского вассала не является безусловной и что Белоруссия черпает силы и возможности из своего стратегически важного положения страны, через которую проходят пути транзита энергоносителей.

Запад может передумать

Лукашенко выбрал удачный момент. Его риторическое обращение в сторону Европы пришлось на то время, когда Запад, похоже, жаждет пересмотреть свою прежнюю политику изоляции Белоруссии. Этот подход привел к утрате любых потенциальных рычагов воздействия и при этом явно не смог сдержать авторитарные склонности лукашенковской администрации. Так что в конце прошлого года ЕС объявил о новой инициативе, которая должна завоевать доверие белорусского руководства обещаниями экономического сотрудничества и финансовой помощи в обмен на политическую либерализацию. Совет Европы сейчас тоже открыт для переговоров. В середине января 2007 года председатель ПАСЕ Рене ван дер Линден сообщил о желании более тесного сотрудничества в ходе своего неоднозначного визита в Минск.

Сторонники большего сближения сейчас указывают на по крайней мере один обнадеживающий симптом. В конце января белорусский Хельсинкский комитет выиграл борьбу за возобновление аренды, при том что ранее государство заставило его освободить офисное помещение, в котором он располагался. Помилование комитета явно было уступкой Западу, но его нельзя рассматривать в отрыве от контекста. Оно случилось одновременно с отказом зарегистрировать продемократическую группу пенсионеров и многочисленными признаками того, что государство все еще надеется распустить одну из главных оппозиционных сил, Партию коммунистов Белоруссии. Тем временем один из оппозиционных кандидатов на прошлогодних президентских выборах отбывает пятилетний тюремный срок, как и ряд других критиков режима.

Взаимное недопонимание

И ЕС, и администрация Лукашенко, судя по всем, учитывают пример Молдавии. Там пожизненный президент-русофил Владимир Воронин изменил курс после ссоры с Москвой в 2003 году и с тех пор подталкивает свою правящую коммунистическую партию к проведению одобряемых ЕС реформ в обмен на экономические и политические "пряники", предлагаемые Брюсселем. В декабре 2006 года международные благотворители передали Молдавии рассчитанный на три года пакет помощи, составляющий более трети ее ВВП.

Возможно, надежды Лукашенко основаны на видимой гибкости ЕС по отношению к Молдавии. Воронин не является прирожденным демократом, и его периодические атаки на оппозиционные партии Молдавии и на средства массовой информации продолжаются. Но Воронин даже близко не подходит к тому статусу, который имеет его авторитарный коллега из Минска. Самое главное, политический контроль со стороны Воронина никогда не был результатом того, что он держит железной рукой экономическое и политическое пространство своей страны, или результатом его массового подкупа избирателей. Так что Воронину довольно просто выполнить базовое условие ЕС - относительный политический и медийный плюрализм и хотя бы постепенные структурные экономические реформы.

Лукашенко же, напротив, нужно полностью загнать в угол, чтобы он решился на подобную политику. Он лучше, чем кто-либо другой знает, насколько его политическое долголетие зависит от маргинализации всякой оппозиции и независимых СМИ, от насыщения электронных СМИ собственным образом и от молчания населения, которое достигается не только с помощью субсидий, но и с помощью гарантированной занятости на устаревших госпредприятиях. Эти субсидии и рабочие места существуют только благодаря его лояльности по отношению к России, превращенной в миллиарды долларов скрытой поддержки.

ЕС требует, чтобы он разобрал всю эту конструкцию, в качестве предварительного условия рассмотрения вопроса о весьма туманных и отдаленных уступках. Лукашенко никогда не пойдет на риск подобной трансформации и в лучшем случае попытается ее имитировать. Возможно, он надеется, что некоторых символических жестов - в том числе немного больше свободы для маргинальной независимой прессы и даже амнистии для некоторых сидящих в тюрьме политических оппонентов - будет достаточно, чтобы способствовать его диалогу с Западом. Некоторые уступки, как видно в случае с Хельсинкским комитетом, действительно кажутся возможными, особенно учитывая, что позиции Лукашенко внутри страны довольно прочны: раздробленная оппозиция не пользуется широкой поддержкой населения, а ее недавние внутренние дрязги нейтрализовали ее лучше, чем это удалось бы режиму. Более того, сейчас местные выборы завершились, и новый шанс мобилизовать силы в связи с выборами представится оппозиции еще очень нескоро.

Выстоять

Однако даже ограниченная политическая либерализация представляется маловероятной. Это отчасти объясняется природой системы. Успех Лукашенко является результатом многолетней демонизации оппозиционных групп и поощрения собственного культа как руководителя. Скорее всего, будет сложно слегка скруглить края такого рода идеологии.

Более того, Лукашенко, похоже, убежден в том, что идущие через его страну трубопроводы дают ему важный рычаг в отношениях с ЕС (недавно он заявил, что гарантировать энергетическую безопасность Европы без Белоруссии "невозможно"). Увидев готовность Запада вступать в отношения с такими недемократическими режимами, как в Азербайджане и в Казахстане, не выдвигая особых условий, он, скорее всего, постарается добиться такого же к себе отношения.

Наконец, Лукашенко, скорее всего, не думает, что его положение совсем уж безнадежно. Сделка, заключенная с Россией в середине января, оказывает на него меньшее давление, чем казалось поначалу, а путинской администрации еще только предстоит подобрать подходящую кандидатуру его преемника. Самое главное, Лукашенко, видимо, надеется, что избранный в 2008 году президент России окажется более сговорчивым.

Вопрос заключается в том, сможет ли продержаться столько времени белорусская экономика. Хотя по региональным стандартам страна обеспечила себе неплохие условия сделки, цены на природный газ все-таки выросли вдвое по сравнению с прошлым годом, а бюджет потеряет большую часть "золотого дождя" нефтяных доходов. После многолетнего недофинансирования, повышения зарплат по указке государства и недостаточных реформ белорусские производители уже и сейчас неконкурентоспособны, а теперь им предстоит жить в условиях более высоких цен на энергоносители. Они могут получить помощь только от государства, которое в условиях сокращения доходов бюджета постарается расточать еще больше субсидий как потребителям, так и предприятиям.

Учитывая, что особое отношение со стороны России теперь гораздо менее выражено, белорусской экономической модели явно предстоит доказывать свою устойчивость. Пока что Лукашенко, скорее всего, ничего не грозит. Даже несмотря на то, что макроэкономические показатели в 2007 году будут существенно хуже, чем в прошлые годы, Лукашенко может изображать из себя защитника белорусского суверенитета и жаловаться на давление со стороны России, тем самым сохраняя по меньшей мере критическую массу поддержки. Но рано или поздно он столкнется с тяжелым выбором, а именно - пойти на либерализацию, необходимую для адаптации экономики к новым реалиям и обеспечения существенной помощи Запада, или вернуться под крыло России. Принимая во внимание природу лукашенковского режима, второй вариант остается более вероятным.