Если Европейский союз когда-нибудь был нужен для того, чтобы поддерживать права человека по всему миру, то именно сейчас. Использование администрацией Буша пыток и содержания под стражей без суда подорвало ее репутацию. Китай демонстрирует в лучшем случае равнодушие по поводу политики своих властей внутри страны в области прав человека, а Россия пестует тиранов, так что кто-то должен подхватить знамя.

Однако печальная правда состоит в том, что ЕС явно не соответствует роли лидера. Будучи объединением демократий, основанных на уважении главенства закона и на правах личности, ЕС должен был бы быть естественным лидером в области прав человека. Он весьма преуспел в распространении этих ценностей на своих новых членов, а иногда и дальше, но, действуя в собственных границах, ЕС часто проявляет досадную слабость.

Значительная часть проблемы заключается в трудностях выработки единой позиции 27 стран-членов, каждая из которых обладает правом вето в отношении предлагаемой политики. Как бы это ни было разумно для внутренней политики в области, скажем, налогов или торговли, это оказывается катастрофой для распространения влияния ЕС за его пределами. Достаточно одного правительства с глубоко укорененными местническими представлениями, чтобы блокировать принятие эффективного внешнеполитического решения ЕС.

Политика ЕС по отношению к Узбекистану иллюстрирует эту проблему. После того как узбекское правительство устроило резню сотен демонстрантов в городе Андижане в мае 2005 года, ЕС ввел санкции. Сегодня многие члены ЕС выступают за продолжение этих санкций до тех пор, пока Узбекистан не позволит провести независимое расследование или не предпримет серьезных структурных реформ. Однако Германия выступает за ведение бессмысленного "диалога" о правах человека и угрожает навязать это пустое занятие остальному Союзу.

Это стремление к общему знаменателю отражает предпочтение, которое отдается единодушию перед эффективностью. Поскольку ЕС никогда не поступает против воли своего самого несговорчивого члена, дело кончается тем, что он делает очень мало или вообще ничего не делает в отношении таких мест, как Китай, Россия, Дарфур или даже США. Должен быть найден иной, лучший путь.

Один из вариантов заключается в том, чтобы позволить принимать решения по вопросам общей внешней политики квалифицированным большинством, а не единогласно. В этом, в частности, была одна из целей мертворожденной европейской конституции. Но это потребовало бы от правительств стран ЕС отказа от их драгоценного права вето - а на этот шаг многие идти не хотят, несмотря на безответные мольбы о помощи со стороны угнетенных народов во всем мире.

Даже в рамках правила единогласного принятия решений можно добиться некоторого улучшения. ЕС требует консенсуса на абсурдно мелочном уровне. В Совете по правам человека ООН, например, члены ЕС, вместо того чтобы одобрить общую стратегию и доверить своим представителям ее разумно проработать, настаивают на подписании точной формулировки каждой предложенной резолюции. Этот микроменеджмент делает быстрый дипломатический обмен мнениями, необходимый для формирования большинства, невозможным, что частично объясняет, почему коррумпированные правительства переигрывают Союз.

ЕС мог бы также рассматривать свою общую позицию как нижний, а не верхний, предел. Вполне адекватно было бы настаивать, чтобы ни одно правительство не делало по вопросам прав человека меньше, чем предусматривает общая позиция, но зачем требовать, чтобы ни одно правительство не делало больше? Слишком часто европейские правительства используют отсутствие сильной общей позиции, чтобы оправдать отсутствие сильной собственной позиции. Когда речь идет о человеческих жизнях, подобный приоритет коллективности над действенностью - это бездушие.

Даже если удается достигнуть общей позиции, ЕС, настаивая на том, чтобы работа шла исключительно через его "президентство", часто подрывает влиятельность этого решения. Трудно представить себе менее эффективный способ поддерживать преемственность или накапливать опыт, чем карусель европейских "лидеров на полгода", даже если новый президент и другие официальные лица в ЕС укрепят систему, введя вместо одного лидера тройку. Отказ возложить долгосрочную ответственность по определенным вопросам на отдельные правительства, которые лучше других способны решать эти вопросы, - это верный путь к невозможности нормального функционирования.

В некоторых случаях, таких, как переговоры с Ираном по поводу его ядерной программы, ЕС назначил постоянную команду, но не в случае прав человека. Влияние ЕС существенно укрепится, если, вместо того чтобы каждые полгода предъявлять набор новых лиц, те же самые чиновники будут показываться в проблемных точках год за годом, демонстрируя постоянство своей тревоги и твердое намерение исправить ситуацию.

Эти процедурные провалы не могут полностью объяснить провал лидирующей роли ЕС. Одной из составляющих является тут простое отсутствие политической воли. Продвижение прав человека может быть дорогостоящим и сложным, так что многие государства ограничиваются разговорами. Однако в условиях недостаточности лидирующей роли США народам мира приходится расплачиваться за слабость ЕС. Пора с этим что-то делать.

Кеннет Рот - исполнительный директор организации Human Rights Watch