Альберт Шпеер, гениальный архитектор Гитлера, вероятно, действительно знал о решении начать Холокост, хотя всегда отрицал это. По меньшей мере, он был в курсе происходящего с 1943 года. Об этом впервые говорится в одном из 100 неизданных писем, которые были выставлены на продажу в Лондоне аукционным домом Bonham's: речь идет о длительной переписке, которую в послевоенные годы Шпеер вел с Элен Жанти-Равен, по прозвищу Нинетт, вдовой героя бельгийского сопротивления, убитого нацистскими оккупантами во время Второй мировой войны. Упоминание о Холокосте содержится в письме, опубликованном вчера в газете Frankfurter Allgemeine.

Альберт Шпеер был одним из самых противоречивых и загадочных представителей верхушки нацистского режима. На Нюрнбергском процессе (где судьями выступали союзнические державы, победившие во Второй мировой войне, - США, Великобритания, Франция, СССР), на котором за военные преступления судили высших иерархов Третьего рейха, Шпеер был приговорен к 20 годам тюремного заключения. Многие его соратники были приговорены к смертной казни. Он всегда клялся, что работал на Гитлера, но не имел никакого отношения к Холокосту, и что он не знал о геноциде еврейского народа, осуществлявшегося "промышленными" методами.

В 1971 году американский ученый Эрик Голдхейген, профессор Гарвардского университета, опубликовал в журнале Mainstream статью, в которой обвинял Шпеера в том, что тот был в курсе происходящего. Архитектор фюрера, писал Голдхейген, присутствовал на совещании в Познани 6 октября 1943 года. В тот день, выступая перед многими высокопоставленными представителями рейха, глава SS Генрих Гиммлер объявил и подробно объяснил, что Третий рейх истребит всех евреев.

Шпеер, в ходе публичных выступлений, защищался до последнего. Лишь в тайной переписке с Элен Жанти-Равен он сказал правду. "Не может быть никаких сомнений, - написал он "дорогой Нинетт" на разлинованном от руки листе бумаги. - Не может быть никаких сомнений. Я был против, когда 6 октября 1943 года Гиммлер объявил о том, что будут убиты все евреи". Чтобы быть против плана, следует знать его суть, не так ли?

Уже давно существуют подозрения о том, что обвинения Голдхейгена в адрес Шпеера были оправданными. Гита Серени, написавшая книгу о конфликте архитектора Гитлера с правдой, заявила Frankfurter, что всегда считала, что Шпеер присутствовал на совещании в Познани, на самом важном заседании, когда выступал Гиммлер. Шпеер ответил на обвинения Голдхейгена, найдя двух свидетелей, которые поклялись, что он покинул совещание до того, как глава SS взял слово. Шпеер не поверил свои тайны никому, даже недавно умершему знаменитому историку Йоахиму Фесту.

Единственной, кому он доверился, была Нинетт. Вдова бельгийского партизана начала с ним переписку на французском языке в 1971 году. Она отправила ему экземпляр своей книги "Больно жить", в которой рассказала о трагических событиях, пережитых ею в период нацистской оккупации. Эта книга глубоко потрясла Шпеера. Но признание, сделанное в частной переписке, не дало ему смелости рассказать обо всем немецкому обществу и остальному миру.