Эдуард Николаевич Скакун служил в советских элитных частях в Афганистане. За правое дело, как он говорит, он убивал людей. Потом враги подстрелили его самого, и он стал инвалидом.

Это случилось в узком ущелье на перевале Суробай. Кому нужно попасть из Кабула в Джелалабад, и он никак не может миновать это ущелье. Это было весной, рассказывает Эдуард Николаевич Скакун. Солнце освещало российскую колонну, которая шла на войну. Он сидел на бронетранспортере, который шел впереди колонны. Его и расстреляли первым. Орудия и ракетные установки застряли. В долину сверху летели ручные гранаты. В течение двух часов пули метались во всех направлениях. Одна попала в Эдуарда Николаевича. Тогда ему было 20 лет. Теперь он сидит в кресле-коляске. Подшипник на переднем колесе справа полетел, когда колесо попало в выбоину на улице возле его дома. Он замотал его изолентой, однако, колесо не крутится, оно надломилось, и кресло заваливается вперед. Сейчас Скакуну 38 лет.

В школьные годы он дрался в казахских пивных, позже в Афганистане его подстрелили моджахеды. Теперь он борется с повседневностью в Киеве. Его глаза пусты.

Эдуард Скакун был убежден до конца, что служит правому делу. "Мы думали, что помогаем афганскому народу". Правительство находилось под угрозой, как нам тогда говорили, и нужно было охранять его. Надо было беречь и собственную границу, которая была в опасности.

Больше полумиллиона советских солдат ? из них 150.000 украинцев ? побывало в Афганистане до тех пор, пока разбитая армия не покинула страну спустя десять лет.

Правильно ли было идти на эту войну?

Да.

Сегодняшние международные события, говорит Эдуард Николаевич, подтверждают правоту тогдашних московских стратегов. Войска должны были принести в Афганистан цивилизацию, установить в государстве порядок: в стране не было электричества, железных дорог, говорит он, и плуги ? только деревянные, металлических не было. Русские проложили бы сквозь горы тоннели, построили бы дороги и линии электропередачи, раздавали бы гражданскому населению еду и одежду. Они бы все сделали правильно. Нет, это не было бы даром. Однако командование в Москве совершило страшную ошибку, считает он. Полтора миллиона убитых афганцев ? "это было слишком много". Эдуард Николаевич говорит о войне как о жертвенном походе. Но он не хочет жертвовать собой бессмысленно.

Он показывает фотографию.

Посмотрите, это мины.

Вы проводили разминирование?

Нет, мы ставили их против караванов, которые везли оружие в горы.

"Спецназ" - так называлось соединение, в котором служил Эдуард Скакун - "войска особого назначения". Они были "зелеными беретами" Советской Армии, а Эдуард Николаевич ? бойцом элитного подразделения.

Теперь он инвалид и уже восемь лет сидит в кресле-коляске. Кресло-коляска, бывшее в употреблении, получено из Германии. Эдуард Николаевич живет на окраине города, в районе новостроек. Он переставил колеса на своей коляске ближе к центру, чтобы она входила в лифт. Пологого спуска от квартиры вниз нет. В комнате, на высоте, куда сидящему человеку не дотянуться, лежит пыль.

Если Скакун хочет поехать в центр города, ему помогает сосед Володя. Сплошь и рядом он вынужден нести кресло-коляску на руках, жизнь в Киеве ? не для инвалидов. К "Дворцу спорта" ведут четыре лестничных марша. В последние выходные Эдуард Николаевич туда ездил. К театру имени Ивана Франко ? длинная лестница. Здесь он был последний раз два года назад. И он еще ни разу не видел киевского метро.

Собственно, Эдуард Скакун ? это один из немногих афганских инвалидов, сумевших чего-то добиться. Другие не смогли освоиться после возвращения с войны: они не приспособились к инвалидности, не нашли работу, не имеют заработка. Многие из них травмированы. Официально на Украине проживает 4000 инвалидов-афганцев. Но могло бы быть и больше.

Эдуард Скакун женат, имеет квартиру, доход, у него есть старый джип и собака. Украинское государство платит ему пенсию в 190 гривен - это 80 немецких марок. 200 гривен зарабатывает его жена-учительница, и еще 300 гривен он получает как юрист, помогая писать письма, составлять договора или завещания. 80 гривен ? квартплата. На жизнь им двоим остается 610 гривен, 280 немецких марок. На Украине на это можно прожить.

Однажды по телевизору показывали Кабул, дворец шаха Амина на холме. Английская журналистка тайком сфотографировала руины. Он узнал здание, где была штаб-квартира 40-ой армии. В ту пору это было великолепное здание. Тогда сегодняшние бойцы ислама были детьми, говорит Эдуард Николаевич. Дети, которые учились в исламских школах в горах по ту и эту сторону пакистанской границы. Америка попала в ловушку, когда стала снабжать моджахедов оружием и деньгами. Американцы не знали, что пестуют монстров, говорит он. И поправляется: Вероятно, они знали это, однако, никогда не думали, что эти монстры однажды повернут оружие против самих американцев. Ситуация сегодня стала опаснее. "Так как оружия становится все больше". Эдуард Николаевич не оставляет США никакого шанса: он ни во что не ставит наземные силы американцев. У него есть даже доказательство: "Я слышал, что американцы через интернет вербуют советских солдат, воевавших в Афганистане". В то, что русские еще раз войдут в Афганистан, он не верит хотя бы потому, что тогда они должны будут выступить на стороне своих бывших врагов, Северного альянса.

Эдуард Николаевич вырос в столице Казахстана Алма-Ате, советском плавильном котле смеси национальностей: там жили казахи, чеченцы, русские и украинцы. Христиане и фундаменталисты. "Мусульмане были другими, мы постоянно с ними конфликтовали", - рассказывает Скакун. В пивных он дрался с молодыми мусульманами.

После окончания юридического техникума он, 18 лет от роду, попал в 1981 году в учебный лагерь спецназа. Учебная территория в Ашхабаде недалеко от советско-иранской границы была похожа на афганский ландшафт: горы, жара. Он учился скакать верхом, стрелять. Через полгода он попал на войну. После высадки в Кабуле пилот показал ему дыры в корпусе. Самолет был обстрелян из города. Только тогда он понял, что его ждет.

Год и месяц провел Эдуард Николаевич в Афганистане. Он был в Баглане и в Чарикаре, городах на севере от Кабула. Он ночевал в горах на высоте четырех километров при минус 40 и воевал в пустыне при 60 градусах. Он видел Кандагар и Джелалабад. Ему оставалось дослужить три месяца, и война для него бы закончилась. Однако пуля с гор Суробая прошла слева направо через его грудь, через легкие и позвоночник. Несмотря на ранение, он еще помогал заряжать пулеметы.

Машиной его доставили в Кабул, потом самолетом ? в ташкентский госпиталь в Узбекистане. Затем он попал в Москву, в клинику известного невропатолога Юмашева. Он взял у него костный трансплантат из большой берцовой кости и пересадил в позвоночник. Не помогло. Спинной мозг был перебит. В конце концов, Эдуард попал в киевский госпиталь ? 408, на Украину, на родину своей матери. Там он лежал вместе с другими инвалидами войны из Афганистана. Пока у них не кончились деньги, они пили армянский коньяк. Потом они смешивали в трехлитровой банке водку с пивом.

На кухне стоит бутылка бальзама. Так называется травяная настойка, которую делают в Крыму, и время от времени, если к нему приходят гости, Эдуард Николаевич выпивает рюмку.

Убивали ли Вы людей?

Да.

Скольких?

Нескольких...

Пять, шесть?

Да.

Тот, кто вернулся из Афганистана здоровым, опасен: "Они умеют стрелять, они могут воевать ? Вы что думаете, на чем они делают деньги после войны"? - спрашивает Эдуард Николаевич. Самая могущественная мафия в Москве ? из ветеранов Афганистана. Такие же банды есть и в Киеве. Потому что многие, вернувшись на родину, разочаровались, говорит Сергей Николаевич Трискач, друг Скакуна, который обеспечивает ветеранам Афганистана юридическую поддержку и помогает им в быту. "Во время войны мы думали только о том, что когда мы вернемся домой, то все будет хорошо", - говорит он. Но картины запечатлелись в мозгу, и не все раны зажили. "Не каждый может привыкнуть к инвалидности", - говорит Трискач, который сам ходит на протезах. Близкий друг по Афганистану, который вынес его после ранения с поля боя, покончил с собой в 1991 году. "Мы верили, что вернемся, как герои", - рассказывает он. "Однако мы оказались ненужными".

Дважды в году - в декабре и в феврале - ветераны встречаются. 25 декабря 1979 года войска вошли в Афганистан, 15 февраля 1989 годы они оттуда вышли. Это торжественные дни. В украинских домах культуры произносят речи, поют песни о войне и родине. Киевские ветераны получают билеты во Дворец Украины, где в эти дни выступают известные артисты. Они идут в пивные и празднуют встречу. Потом, рассказывает Эдуард Николаевич, они пьяными возвращаются домой по ночным улицам. Он видел, как некоторые стреляли боевыми патронами в фонари. В эти праздники полиция начеку: она собирает накаченных спиртом бойцов и увозит их в вытрезвители.

С 1999 года работает выставка о войне в Афганистане. Она называется "На чужих войнах" и, находясь в нескольких метрах от монумента, посвященного Второй мировой войне, документально фиксирует зарубежные операции Советской Армии. Эдуард Николаевич тоже отдал туда военные фотографии. Теперь на низ ходят смотреть целые школьные классы. На этой выставке ракета "стингер" висит рядом с традиционным афганским щипковым инструментом продолговатой формы. Они чем-то друг на друга похожи. 14.400 солдат, напоминает надпись на стене, погибли в Афганистане, в том числе 3280 украинцев. Наряду с гильзами от патронов, здесь есть послание отца своему сыну: "Не играй с войной, в ней нет ничего хорошего". Здесь же открытое письмо Андрея Сахарова Леониду Брежневу, в котором правозащитник настаивает на выводе войск. "Бойцы в Афганистане были первым поколением солдат, которое сомневалось в целесообразности их миссии", - говорит Нана Михайловна Овсюхно, смотритель экспозиции. Тихая критика разрешена.

Эдуард Николаевич протягивает через стол афганские фотографии: захваченные гранаты и мины - английские, американские, итальянские, немецкие. Дома, прилепившиеся к укреплениям недалеко от Кандагара. На одной из фотографий ? деревня, идиллия: в долине у озера стоят несколько домов. "Там они окопались", - говорит он и указывает на облака дыма между плавильными печами. Следующая фотография: Эдуард Николаевич в камуфляже, в солнечных очках и с пулеметом, командир подразделения из 20 человек.

Гора. Пронизанная ходами и пещерами. Внутри, говорит Эдуард Николаевич, был командный пункт моджахедов. "Туда можно было бросать сколько угодно бомб, гора все равно устояла бы". Его подразделение пыталось взорвать холм 100 килограммами тротила.

Последняя фотография ? армейский госпиталь ? 408: молодые мужчины на костылях, Эдуард Николаевич в кресле-коляске. "Так это было", - говорит он и откладывает стопку фотографий в сторону.