"Трехдневный режим гуманитарного перемирия, о котором договорились Армения и Азербайджан под патронатом России, должен был вступить в силу в полдень субботы. Однако прекращение огня для обмена пленными и ранеными, осуществляемое под эгидой Красного Креста, не соблюдалось ни одной из сторон", - пишет Liberation.

"(...) Начиная с субботнего вечера, между домом и конюшней Ашота Агаганяна зияет глубокая трехметровая воронка от снаряда. Стены дома разваливаются. В саду с видом на город все еще витает запах гари. Когда Ашот Агаханян вышел из общего бункера, который построили несколько лет назад местные жители, первое, что он поспешил сделать вместе со своим братом, это все убрать и начать ремонт. Еще они зарезали кролика, чтобы набраться сил, - говорится в репортаже. "Прекращение огня ничего не меняет в нашей повседневной жизни. Когда бомбежка возобновится, я укроюсь в бункере, когда она прекратится, я возобновлю ремонт в доме", - объясняет 54-летний пенсионер.

"Его 18-летний сын Арсен смахивает осколки битого стекла на пол, стараясь отыскать чашку в серванте, на котором стоит фотография его старшего брата, сражающегося на фронте. "Это дом моего детства, я остался, чтобы помогать отцу. Я не могу пойти на фронт из-за проблем со здоровьем", - говорит Арсен. Его мать и сестра сразу после начала конфликта бежали в Ереван, как и тысячи жителей Нагорного Карабаха", - указывает издание.

"В центре Степанакерта обрушился салон красоты, магазин хозтоваров и мебельный магазин. Улицы пустынны. (...) Внизу все еще дымится электростанция. Здание администрации было разрушено", - сообщает Libération.

"(...) 60-летний мужчина выходит из ближайшего бакалейного магазина с пачкой спичек в руке. Он показывает свое здание советской эпохи. "Я сплю в подвалах, поднимаюсь, когда утихают сирены. Куда еще я мог пойти?" - спрашивает Камо, чей сын находится на фронте, какимногиедругие".

"Владелец бакалейного магазина все еще предлагает продовольственные товары, собранные в соседних деревнях. В подсобке на диване Армо Гаспалян держит под рукой свою винтовку, "на случай, если кто-то придет и нападет на него", он не сводит глаз с четырехметровой зияющей дыры в асфальте. Когда упала бомба, 60-летний мужчина был на рынке. "Здесь больше нет никаких правил", - вздыхает он. На чайнике лежат патроны, чтобы можно было зарядить винтовку его брата, погибшего во время первой карабахской войны в начале 1990-х годов", - пишут авторы репортажа Адриан Вотье и Констанс Леон.

"Независимо от того, есть прекращение огня или нет, Светлана каждый день ходит на богослужение в Степанакертскую церковь. "Мы восстановили этот город после войны 1992 года, и мы восстановим его снова", - заявляет она, стоя со свечами в руках. 26-летний Самвел Петросян и его друг 35-летний Тигран Баласанян приехали из близлежащих сел. Оба ждут призыва в армию: "Мы больше не верим в прекращение огня. Мы пойдем на фронт в самое ближайшее время", - утверждают они".

"Входя в больницу, Кристина Авигимян видела, как в субботу в Ереван уезжали последние пациенты из числа гражданских лиц и военных, - описывают журналисты. "В период прекращения огня мы приняли больше пациентов, чем в другие дни", - сетует 40-летняя медсестра. Несколькими минутами ранее Араик Арутюнян, президент маленькой самопровозглашенной республики, посетил персонал больницы. Утром во время пресс-конференции он подтвердил волю карабахских властей "соблюдать режим прекращения огня", настаивая при этом: "Если мы поймем, что Азербайджан не готов к мирному решению этого вопроса, то мы обратимся к Еревану с просьбой о признании независимости Нагорного Карабаха".

"В расположенном в 20 км от столицы городе Шуши, где в воскресенье бомбардировкам подвергся культурный центр, улицы тоже пусты. В четверг дважды от ударов пострадала церковь, которая также служила убежищем. Несколько минут слышен свист беспилотника, вдали звучат сирены. На другой стороне улицы видно, как мужчина с двумя детьми устремляется к временному бункеру, чтобы дождаться затишья", - резюмируют Адриан Вотье и Констанс Леон.