Первое, что бросается в глаза при встрече с Ясиром Арафатом, это не его знаменитый клетчатый головной платок, задрапированный в форме карты Палестины, не его на удивление небольшой рост, даже не его дрожащие губы и бледные руки. Больше всего притягивает взгляд блеск орденов, украшающих его тунику цвета хаки.

Арафат с гордостью смотрит на свою грудь, утыканную нагрудными знаками, как подушечка для иголок, и показывает свои любимые: позолоченная менора (семисвечник), врученная ему маленькой самаритянской общиной в Наблусе, лента бойскаута, значок в виде скрещенных израильского и палестинского флагов (символ израильского движения за мир) и несколько значков сторонников движения за независимость Палестины во всем мире.

В президенте ПА всегда было нечто сюрреалистическое - он был похож на клоуна на арене непрекращающихся трагедий и в то же время на икону, при этом он выводил из себя всякого, кто с ним связывался. В последние несколько лет Арафат практически не покидает своего убежища в Рамаллахе, спасаясь там от израильских бомб.

Палестинский лидер говорит, что это ему безразлично. "Это не первый раз, когда мне приходится сталкиваться с такими проблемами", - говорит человек, переживший по крайней мере две осады в Ливане.

Однако этот затянувшийся домашний арест не может не раздражать. Египетские переговорщики стараются использовать израильский план по выходу из Газы в качестве рычага для освобождения Арафата из его узилища, но едва ли они преуспеют в ближайшем будущем. Он пренебрежительно отзывается о выходе из Газы. "Мне предлагали выход из сектора Газа в качестве условия в Кемп-Дэйвиде в 1977 году. Мы обсудили это, и я сказал: "Нет, одной Газы недостаточно".

Тем не менее Арафат проявил заинтересованность в том, чтобы "освободить" Газу. Он сказал: "Мы настаиваем, что это должен быть действительно выход, а не просто перегруппировка войск".

Бывший британский форт Муката, где находится Арафат, напоминает Бейрут на пике гражданской войны в Ливане. В огнях прожекторов выпотрошенные здания, груды камней, обломки машин кажутся какими-то призрачными. У главного входа для защиты от танков лежат наполненные цементом нефтяные цистерны, прикрытые брезентом.

Внутри царит стойкий запах пищи, пота и мочи. Естественно, врачи порекомендовали палестинскому лидеру установить в своем бункере очистители воздуха и кислородный насос, чтобы сделать его существование более приемлемым.

Он не может даже бродить по окрестностям Раммалаха, поэтому для поддержания формы шагает взад-вперед по коридору между двумя сохранившимися после бомбежек зданиями. В качестве альтернативы можно наворачивать круги вокруг стола, служащего ему одновременно письменным и обеденным. Его фирменное ружье хранится рядом с этим же столом.

Ест он мало. Со стола, на котором в беспорядке лежат баранина, курица, рис, он берет только брокколи, чеснок, кукурузу и диетическую "Колу".

Стены его кабинета, который одновременно служит столовой, увешаны плакатами с лозунгами против убийства пропалестинских активистов Рейчел Корри и Тома Хорндалла. Кроме этого, Арафат приколол на стенку увеличенную копию рождественской открытки с изображением трех волхвов, которые не могут попасть в Вифлеем из-за стены безопасности, воздвигнутой Израилем в районе Западного берега.

Наша беседа не имеет четкой, подчиненной единой цели структуры, но вращается вокруг одних и тех же тем: важность Арафата для истории, его роль в сегодняшнем дне, слабость Израиля, их нежелание прислушаться к разумным предложениям о перемирии. Ни при каких обстоятельствах он не готов признать, что Палестина или лично он виновны хотя бы частично в катастрофе интифады.

Он заявляет, что держит под контролем палестинские службы безопасности, однако не может предотвратить несанкционированные действия террористов-смертников и боевиков. Он говорит, что несколько раз добивался перемирия, но всякий раз его нарушал Израиль.

В свои 75 Арафат все еще надеется, что история повернется к нему лицом. Даже сейчас, говорит он, Шарон постоянно тайно отправляет послов, в том числе своего сына Омри, для переговоров с лидерами Палестинской автономии.

"Почему он посылает ко мне своего сына?" - спрашивает Арафат. Его улыбка говорит о его твердой, вызывающей, правда, у всех остальных сомнения, убежденности, что путь к миру проходит через его бункер. Но, как и стены Мукаты, власть Арафата неуклонно рассыпается.