События последних дней показали, как проворно Владимир Путин использует разногласия между США и их союзниками. Но они также указали на обратную сторону его геополитических эскапад, пишет журналист The New York Times Нил Макфаркуар.

В пятницу, едва только президент Трамп перестал разражаться воинственным твитом и санкциями в адрес Турции, как Путин уже говорил по телефону с Реджепом Тайипом Эрдоганом. "Это был классический Путин, демонстрирующий, что пользуется любой возможностью расколоть Запад, - отмечает автор статьи. - Но в то же время западные санкции, на отмену которых он надеялся, на прошлой неделе были только усилены, что привело к падению рубля до самого низкого за несколько лет уровня. В результате внутри страны страдает репутация Путина среди россиян".

Несмотря на все стратегические успехи, включая ослабление НАТО и ЕС путем поддержки популистских правительств в Европе и автократов на Ближнем Востоке, Путин не сумел убедить или заставить Запад снять санкции, которые вводились с момента аннексии Крыма. Более того, Госдепартамент на прошлой неделе пригрозил еще одним раундом таких мер.

"Путин, конечно, может похвастаться тактической победой после звонка в Турцию, - пишет Макфаркуар. - Эрдоган, чья страна входит в НАТО, вскоре бахвалился, что развитие экономических и военных отношений Турции с Россией "делает нас сильнее". В то же время он метал громы и молнии по поводу "экономической войны", развязанной Вашингтоном. Однако неспособность добиться успехов в освобождении российской экономики от санкций - это неудача для Путина как внутри страны, так и в мире".

К разочарованию Кремля, администрация Трампа превратилась в своего рода "тяни-толкая", отмечает автор статьи. Одна голова, в виде Трампа, раз за разом обещает улучшение отношений, а другая, представленная высокопоставленными сотрудниками его же администрации и обеими партиями в Конгрессе, рычит по поводу новых санкций и других наказаний.

В Москве эти политические зигзаги вызвали недоумение и гнев, а Кремль терялся с ответом. "Люди сбиты с толку, потому что продолжают получать очень разнородные сигналы о состоянии отношений", - сказал директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов.

"С момента аннексии Крыма стандартным ответом Кремля было сплачивать россиян под знаменем страны, изображая ее как осажденную крепость. Но спустя четыре года, по словам аналитиков, обычные россияне устали от этой формулы, а спад популярности Путина может отчасти объясняться его неспособностью наладить отношения с Западом", - сообщает Макфаркуар.

"Люди говорят: пожалуйста, сохраняйте Россию в статусе сверхдержавы, но не за счет наших доходов, - сказал директор "Левада-центра" Лев Гудков. - Когда они почувствовали, что внешняя политика Путина становится слишком дорогостоящей, это отношение начало меняться и чувство раздражения растет".

После саммита в Хельсинки 42% россиян заявили, что положительно относятся к США и России. "Это самый высокий показатель с тех пор, как Москва заявила права на Крым",- отмечает автор статьи. Рейтинг Путина при этом, по данным "Левада-центра", упал в июле с 79% до 64%. Согласно опросу, опубликованному в пятницу "Фондом общественного мнения", цифры еще более низкие: всего 45% респондентов заявили, что проголосовали бы сейчас за Путина.

Гудков указывает на несколько причин более благосклонного отношения к Западу. Во-первых, на чемпионат мира по футболу приехали сотни тысяч веселых иностранцев, а государственное телевидение в те недели отказалось от привычных ксенофобских нападок. Более важно, по его словам, то, что изменение отношения к Западу отражает недовольство внутренними проблемами. "Таким образом люди заявляют, что пора покончить с этой конфронтацией", - сказал Гудков.

Говоря о новых санкциях, Макфаркуар отмечает, что последствия предыдущих мер по большей части обошли Россию стороной. Кроме того, перед ней есть пример Ирана, которому десятилетиями удавалось выживать под санкциями. И все же каждый новый раунд санкций подпитывает опасения, что избежать последствий будет труднее, полагает содиректор пражского Академического центра Бориса Немцова Александр Морозов. "Они (Россия. - Прим. ред.) теперь в дипломатическом вакууме, - сказал он. - Непонятно, где и как могут происходить даже минимальные контакты".