Такого рода поведения мы, как ни печально, привыкли ожидать от некоторых представителей конгресса США. Однако, когда Герхард Шредер, бывший канцлер Германии, объявил на прошлой неделе, что собирается работать на "Газпром", российский энергетический гигант, он катапультировался в другую лигу. Потому что, когда законодатель оставляет свою работу, покидает пост председателя парламентского комитета и начинает работать на компанию, сфера деятельности которой в прошлом входила в его юрисдикцию, - это одно. А когда канцлер Германии - одной из крупнейших экономик мира - оставляет должность и начинает работать на компанию, контролируемую российским правительством, компанию, которая участвует в постройке газопровода через Балтийское море, за который он ратовал, будучи у власти, - это совсем другое.

Еще более неприятным это решение выглядит на фоне того, что глава трубопроводного консорциума - не кто иной, как бывший офицер секретной полиции Восточной Германии, друг российского президента Владимира Путина еще с того времени, когда тот был агентом КГБ в Восточной Германии. За свой дурной вкус господин Шредер заслуживает как минимум поругания.

Однако это объявление должно также вызвать в сознании немецких избирателей вопросы об истинных причинах того, почему Шредер так жаждал скорейшего запуска этого проекта. Газопровод обошелся Германии дорого с дипломатической точки зрения, приведя в ярость соседние страны в Центральной Европе и Прибалтике. Они указывают, что российские правительство неспроста выбрало морской маршрут, а не прокладку новой трубы вдоль уже существующего наземного газопровода, несмотря на большую разницу в стоимости. Единственно возможная причина носит исключительно политический характер: газопровод под Балтийским морем может позволить России, стране, которая использует свои энергетические ресурсы как политический рычаг, перекрыть поставки газа в Центральную Европу и прибалтийские страны, в то же время продолжая поставлять газ в Германию.

Вопрос о том, почему Германия решила поддержать этот проект, уже озвучивали многие. Неужели потому, что бывший канцлер понимал, что он, по сути, создает будущее рабочее место для себя?

В более широкой перспективе решение Шредера поменять работу в немецком правительстве на работу, финансируемую российским правительством, должно заставить немецких избирателей задуматься об отношениях их страны с Россией. За семь лет на посту канцлера Шредер прилагал все усилия, чтобы игнорировать постепенное подавление политических прав в России и умалять значение ужасной чеченской войны. Все годы своего правления Шредер срывал попытки Запада оказать единое давление на Россию с требованием изменить ее поведение.

Остается только надеяться, что новый канцлер Германии, Ангела Меркель, воспользуется странной новостью как поводом для смены курса немецкой политики в отношении России, политики, которая будет основана на чем-то ином, а не на личных интересах господина Шредера.