"Мой дантист мне сказал: "У меня и так много проблем, почему я еще должен смотреть твои фильмы?" Дэвид Кроненберг любит пошутить по поводу своей репутации режиссера, чьи фильмы лишают спокойствия, но он говорит, "что каждый должен делать кино, которое он умеет делать". И, вне всякого сомнения, фильм "Обещание убийцы" (Eastern Promises, "Восточные обещания" - в российском прокате фильм шел под названием "Порок на экспорт". - Прим. ред.), который завтра выходит на итальянские экраны, заставит поволноваться. После фильма "Оправданная жестокость" режиссер вновь начал работать с Вигго Мортенсеном, сыгравшим роль загадочного и безжалостного шофера одного могущественного русского преступного клана ("воров в законе"), действующего в Лондоне. Главой клана является с виду застенчивый и кроткий владелец ресторана и его сын-невротик. Приход в ресторан акушерки, тоже русской, которая хочет узнать о девушке, умершей в результате родов, нарушает равновесие криминальных дел. "Меня привлекла идея культуры, привезенной эмигрантами, которая переносит в другую страну стиль жизни на родине, создавая закрытое общество, практически непроницаемое для обычаев и правил принявшей их страны. Неслучайно в фильме нет англичан, не видно пабов или самых известных лондонских видов", - рассказал Кроненберг по телефону из Торонто.

- Почему именно Лондон? К этому имеет отношение дело Литвиненко?

- Лондон для канадцев является второй родиной, мы все еще верим в королеву, связи с Великобританией сильнее, чем с Соединенными Штатами. Потом, сюжет написал Стив Найт, автор "Грязных прелестей", еще одной истории об эмигрантах. Литвиненко был убит в то время, когда мы заканчивали сценарий, и это стало подтверждением того, что мы выбрали правильный город, убийство пролило свет на то, насколько мощным, многочисленным и многообразным является русское присутствие. И я думаю, что падение советской империи привело к появлению диаспоры и к тому, что преступная организация укоренилась во многих крупных городах. И этот процесс еще не завершился, и реальность, ставшую следствием нового русского капитализма, еще следует понять.

- Какая разница между мафией и ворами в законе?

- Та же, что и между итальянской культурой и русской культурой. Я прочитал много книг: "воры" родились в 30-е годы в сталинских ГУЛАГах, это преступность, не похожая ни на азиатскую, ни на европейскую, она мрачная, параноидная, пессимистичная, подавляющая, основанная на железных кодексах и ритуалах грубого насилия. С распадом СССР "воры в законе" окрепли, в организацию пришли многие военные, оставшиеся без денег из-за коллапса Красной армии, а также многие спортсмены, например, целые боксерские команды, потерявшие поддержку со стороны государства. Персонаж Вигго, как кажется, оказался в безвыходном положении, перед съемками мы много думали о Достоевском, о "Записках из подполья".

- Это несвойственный вам фильм, здесь насилие - больше физическое, чем психологическое.

- В триллере о мафии профессия персонажей - насилие, они должны продемонстрировать его, чтобы не разочаровать зрителя. Проблема все та же: надо ли показывать насилие? Думаю, что в некоторых случаях люди должны увидеть, чтобы понять, что это такое на самом деле. Возможно, это политически некорректно, но я никогда не отдавал должное политкорректности, очень часто она является границей художественного выражения. Между тем этот фильм - переплетение семейных драм в субкультуре внутри очень сильной культуры, с явными противоречиями в семье главной героини. Психологическое насилие - это интрига между тремя главными действующими лицами, возобладавшая над не слишком традиционными чувствами любви.

- Как, по вашему мнению, этот фильм может понравиться Путину?

- Думаю, что персонаж Вигго в конечном итоге не должен вызывать у него антипатию. Но, естественно, я снял этот фильм не для того, чтобы доставить удовольствие Путину.