Корреспондент The Sunday Times Марк Франкетти стал первым британским журналистом, взявшим интервью у участниц Pussy Riot после их выхода на свободу.

В ходе беседы в одном из московских кафе Надежда Толоконникова призналась, что попросила отца привезти ей в камеру икону Богородицы. "Каждый раз, когда мы вместе [с отцом] ходили в церковь, мы покупали понравившуюся икону. Со временем у нас дома собралась настоящая коллекция. Если угодно, в этом мои интеллектуальные корни", - приводит ее слова автор.

Многие критики Pussy Riot будут удивлены тем, что одна из ее участниц находила утешение в иконе, учитывая бурю негодования, поднявшуюся после акции группы в храме Христа Спасителя. Все могло окончиться простым штрафом, однако девушки были приговорены к двум годам лишения свободы по обвинению в хулиганстве на почве религиозной ненависти, едва не получив семь лет тюрьмы. По мнению участниц "панк-молебна", столь суровое наказание объясняется личной обидой Путина.

"Мы не хотели обидеть верующих, мы просто хотели привлечь внимание людей к важным политическим темам, - объяснила журналисту Алехина. - Если бы подконтрольные Кремлю СМИ не исказили так наше послание, куда меньше людей почувствовали бы себя оскорбленными. В любом случае, художники должны провоцировать и разделять общество".

Активистки не боятся мести со стороны православных верующих. "Я фаталист, что я могу сделать? Жить в страхе, постоянно озираться, нанять охрану? - говорит Толоконникова. - Я не такой человек. Я смотрю в будущее. Сейчас мы обе хотим сосредоточиться на освобождении России от созданной Путиным коррумпированной авторитарной системы. Вот наша мечта".

Девушки уже основали правозащитную организацию "Зона Права", которая будет собирать свидетельства бывших заключенных и подавать жалобы на нарушения их прав.

"Тебя лишают всех прав. Обращаются не как с человеком, а как с телом. Цель - полное подчинение, - рассказывает о Толоконникова. - Вся система настроена на унижение. Рабский труд, по-другому это и не назовешь. Зэки трудятся до истощения, а спать им разрешают только 4-5 часов в день. Но попробуй пожаловаться, и жизнь станет еще ужаснее".

Самыми невыносимыми для нее были коллективные наказания: "Стоит совершить один маленький проступок, который не понравится тюремному начальству, и 100 человек будут сурово наказаны".

"Для меня самым тяжелым было смотреть, как заставляли работать умирающую от цирроза заключенную, - делится своими впечатлениями Алехина. - Российская тюрьма - это место, где делается все для уничтожения всего человеческого".

"Я решила стать правозащитницей, когда поняла, насколько начальству просто, ничем не рискуя, насильно подвергать женщин осмотру самых интимных частей тела, - продолжает Алехина. - Российские чиновники не должны остаться безнаказанными, они не должны иметь над нами абсолютную власть".

После освобождения участницы панк-группы подверглись критике за то, что выйдя на свободу, не спешили встретиться со своими маленькими детьми. Одна немецкая газета даже сравнила их с леворадикальными террористками 1970-х, бросавшими семьи ради борьбы.

Почему, рассказывая о трудностях тюремного заключения, они никогда не упоминают о разлуке с детьми? - интересуется Франкетти.

"С какой стати? Это и так очевидно, - с легким раздражением отвечает Толоконникова. - Я заглядываю дальше этого и хочу говорить о более глобальных вещах. Это снисходительная критика, которая никогда не прозвучала бы в адрес мужчины. Любой делающей карьеру женщине приходится чем-то жертвовать. Я, как политическая активистка, не исключение".

"Большинство наших близких говорят, что мы не изменились, остались верны себе. Это приятно слышать, - цитирует Толоконникову Франкетти. - Но я вот, например, не могу спать. Два-три часа, не больше. Когда сплю, мне стыдно за то, что я трачу время впустую. Я чувствую груз ответственности, долг действовать. Я вижу глаза и лица встреченных в тюрьме женщин, которые рассказали мне об испытанных ими притеснениях. О людях на грани жизни и смерти".