Хотя за последнее время языковой стиль международных отношений смягчился, "реалполитика" оставляет много нерешенных вопросов, пишет The New York Times.

И, возможно, самое трудное состоит не в расширении американского влияния, а в признании его границ, пишет автор статьи Алан Коуэлл.

"В 2009 году великая держава не демонстрирует свою мощь, демонизируя противника. И прошли те дни, когда империи относились к другим странам как к фигурам на шахматной доске", - заявил президент США Барак Обама, выступая на прошлой неделе в Москве.

Во время визита в Москву Обама задавался вопросами, каким будет общее будущее России и Америки, какой мировой порядок придет на смену холодной войне. Иными словами, кто будет править планетой во времена, когда ядерные дебаты переплетаются с опасениями по поводу терроризма и усиления опасности, исходящей с территорий, простирающихся от Афганистана и Пакистана через Иран и Персидский залив к северо-восточной Африке, говорится в статье.

Возможно, Обама стремится к возвращению былого равновесия после непростых лет российских экономических неурядиц 1990-х и национализма Владимира Путина - партнерства, которое, по его словам, будет сильнее, если Россия займет справедливое место великой державы, пишет Коуэлл.

Ведь без поддержки России и Китая в международной политике ядерного давления США не могут надеяться на получения необходимого рычага воздействия на Пхеньян и Тегеран, продолжает автор.

В соответствии с новыми установками, изложенными на этой неделе в Москве, вчерашние враги могут стать завтрашними партнерами в благих делах. Впрочем, говоря об этом, Обама привел слова российского студента, сказавшего, что реальный мир выглядит не так рационально, как на бумаге.