Александр Солженицын, великий заключенный ГУЛАГа, совесть современной России, выступает за смертную казнь для тех, кто совершает террористические акты. ?У нас, - говорит писатель, бывший советский диссидент, в интервью телеканалу РТР, - нет иного выбора. Необходимо сделать так, чтобы террорист, готовящийся к совершению теракта, знал, что и он рискует жизнью?.

?У нас, - продолжает Солженицын, - много говорят о правах человека, но никогда не говорят о правах общества. Но общество достойно того, чтобы его защищали, поскольку, если общество рухнет, если рухнут его обычаи, все мы полетим вверх ногами. Как мы должны поступить, когда приходит один негодяй и взрывает дом, в котором спят сто, двести беззащитных людей? До самого последнего времени мы поступали очень просто. Мы говорили: столько-то людей погибло, столько-то ранено. И все. Но никто не говорил о правах жертв, в то время, как права террористов превозносятся до такой степени, что становятся священными?.

Жесткие, прямые, суровые слова. Вот уже в который раз Солженицын не боится показаться непопулярным или непоследовательным: на протяжении многих лет он сражался с режимом, в то время советским, когда смертная казнь применялась без долгих размышлений. Но автор ?Архипелага ГУЛАГ? называет свое мнение хорошо взвешенным и обоснованным.

?Могу привести в пример случай с отцом писателя Владимира Набокова. Он потратил двадцать лет жизни на борьбу со смертной казнью. Но в 1917 году он по собственной воле признал, что ошибался. Хотя в те времена не взрывали жилые дома и не убивали за один раз сотни людей. Основываясь на его опыте и его мнении, я утверждаю, что для сохранения общества и государства, нам не остается ничего иного, как сделать такой выбор?.

Сразу же скажем, что Солженицын внес свою лепту в уже разгоревшуюся в России дискуссию по данному вопросу. Здесь смертная казнь никогда официально не отменялась. Чтобы приблизить страну к Европе, ее применение было, так сказать, заморожено в связи с мораторием, наложенным Борисом Ельциным. В связи с этим, следует отметить, что с февраля 1996 года в России смертные приговоры не приводились в исполнение.

Но в последнее время, когда на российскую сцену вырвался кровавый и безжалостный терроризм, к которому, по мнению властей, имеют отношение преимущественно, если не исключительно, чеченцы, все чаще слышатся призывы к восстановлению комендантских взводов. Министр юстиции Юрий Чайка заявил, что сожалеет о том, что присоединился к мораторию. А известный стратег войны на Кавказе, генерал Геннадий Трошев, даже высказался за возвращение виселиц, чтобы можно было вешать террористов, ?чтобы все могли это видеть?. Иными словами, дни моратория на смертную казнь, как видно, сочтены.

- Александр Исаевич, а как же быть с западными ценностями. Ведь Россия хочет быть с Европой, где смертная казнь запрещена.

- Знаете, мы можем сближаться с Европой, следуя иными путями, а не только ползая на брюхе ради того, чтобы быть принятыми в Парламентскую ассамблею. Мы не должны испытывать страх перед возможностью потерпеть неудачу. Запад никогда не испытывал таких страданий, какие испытываем мы. Таким образом, он не может быть ни учителем, ни судьей.

- Существует ли сегодня, по Вашему мнению, опасность авторитаризма, угроза свободе слова?

- Угрозы авторитаризма не существует по той простой причине, что с авторитаризмом у нас в стране покончено восемь лет назад, когда в 1993 году, если не раньше, Ельцин предпринял для этого весьма энергичные меры. Однако, для перехода к авторитаризму, следует вначале покончить кое с чем - с демократией. Сейчас мы называем себя ?демократическим обществом?, но на самом деле, демократия у нас пока не начиналась. Истинная демократия имеет свои признаки: свобода слова, да, это верный признак демократии, но не единственный и не исчерпывающий. Если существует свобода слова, еще не значит, что существует демократия.

- Иными словами, Вы полагаете, что население не имеет возможности свободно выражать свое мнение и реально править страной?

- Что касается управления страной, то у населения нет для этого никакой возможности. Российский парламент деградировал до системы партий, отстаивающих лишь собственные интересы и предавших фундаментальный принцип парламентаризма - выражение воли народа.

- А что Вы думаете о свободе слова?

- Когда мы говорим о свободе слова, мы, в первую очередь, подразумеваем газеты и журналистов. Но имеет ли право на свободу слова простой человек? Сегодня, как кажется, он обладает свободой слова. Этот человек может говорить, что думает, жене, соседу по даче, коллеге по работе. И все. Не существует иных путей для того, чтобы обычный гражданин мог выразить свое мнение более убедительно. Таким образом, мы оставляем без внимания огромные потенциальные возможности народа. В дореволюционной России, или, как говорится, в эпоху дворянства и буржуазии, было немало выходцев из самых низших слоев, кому удавалось войти в аппарат государственного управления. А как сегодня формируется политический класс? Исключительно на основе личных связей. Я доверяю тебе, ты прикрываешь мои дела, я прикрываю твои.

- Но, ведь существуют партии?

- Я считают партии бесполезными формированиями. Эти партии полезны лишь для самих себя. Они нужны лишь для захвата власти и не служат ни обществу, ни государству. Существуют более полезные организации: по профессиональным интересам, по производственным интересам, по культурным и местным интересам. В общем, я думаю, мы можем обойтись без политических партий.