Семь лет спустя после избрания на пост главы Кремля российский президент остается для многих неразгаданной тайной. Кого будут сегодня вечером принимать Проди, Наполитано и Папа - спасителя отечества или лишенного предрассудков бывшего сотрудника КГБ, который не отказался от его старых методов? Путин - это руководитель демократизации, в которой демократии никогда не существовало, или же глава едва прикрытой диктатуры? Перед нами лидер, распределяющий блага и защищающий личные свободы, о которых во времена СССР и не слышали, или же Кремль испытывает жажду власти и не остановится перед нарушениями прав человека и громкими преступлениями?

Проблема в том, что Владимир Путин не подходит ни под одну четкую характеристику, потому что каждая содержит лишь долю правды. Он унаследовал разрушенную Россию, в которой погоду делали олигархи. И Путин, несомненно, восстановил престиж и функционирование государства. Благодаря высоким международным ценам на газ и нефть Путин сумел добиться экономического роста, который привел к безудержному росту числа миллиардеров и теперь способствует формированию не существовавшего ранее среднего класса. Перед лицом новой угрозы терроризма и обострения региональных кризисов Путин защитил свои интересы, но также предложил Западу сотрудничество, при этом будучи враждебно настроен по отношению к нему.

Но этот внушающий доверие Путин относится к парламенту как к ратификационной палате, вставляет палки в колеса независимым партиям, закрывает глаза на злоупотребления в чеченской войне, которую сам же и возобновил, использует послушное правосудие, чтобы держать в тюрьме бывшего главу нефтяной компании Ходорковского и ограничивать свободу слова, управляет системой власти, при которой становятся возможными, даже несмотря на то, что Кремль не является политической мишенью, устранения Анны Политковской или Александра Литвиненко.

Все это объясняет, почему в отношениях с путинской Россией Запад понимает, что стал заложником дилеммы, трудного выбора между ценностями и потребностями. В "управляемой демократии", к которой стремится Кремль, пренебрегают ценностями, присущими нашим зрелым демократиям. Но потребности также относятся к политике и не дают покоя. Европа импортирует из России четвертую часть необходимого ей энергетического сырья, и эта доля будет расти, если Европейский союз не реализует на практике свои предложения о более широком использовании возобновляемых источников энергии. У России уже имеется обширный рынок. Позиция Москвы по международным вопросам (Косово или Иран) может доставлять беспокойство США и некоторым европейским странам, но Вашингтон и все европейцы знают, что новое противостояние Россия-Запад может иметь более тяжелые последствия.

Зажать нос и быть более прагматичными - такова наилучшая стратегия? Отчасти да, потому что никто не может отрицать значение русской истории и все то позитивное, что сделал Владимир Путин. Начиная от столь важной стабильности в стране, которая остается ядерной державой. Но одного реализма недостаточно. Помимо бизнеса и защиты потребностей, в "русской политике", которую Запад пытается проводить, необходимо найти место и для ценностей. Потому что и Россия, продающая энергетическое сырье, нуждается в нас, чтобы мы его покупали. Потому что очень скоро Москве понадобятся огромные инвестиции именно в энергетический сектор, и при этом она не хочет бросаться в объятия Китая. Потому что наряду с принципиальным вопросом, который мы должны поставить, существует потребность друг в друге, которая заставляет Россию прислушаться к Западу.

Но все это при условии, что "старая" и "новая" Европа, первая - слишком спокойная, а вторая - слишком воинственно настроенная, сумеют выработать единую позицию в отношении Москвы. А также при условии, что Кремль не будет чувствовать себя игнорируемым или обойденным вниманием, как в случае с европейскими компонентами американского космического щита. А также при условии, прежде всего, что передача власти в Кремле в 2008 году не превратится в борьбу за власть и, как следствие, не приведет к государственным переворотам. Ситуация в России может дестабилизироваться, и мы еще будем сожалеть об уходе Владимира Путина.