Блог корреспондента FT Тони Барбера

По Брюсселю ходит такая шутка: два еврократа обсуждают политику ЕС в отношении России. "Интересно, что будет после президента Путина?" - размышляет один. "Сложно сказать, - отвечает другой. - Многое зависит от нового премьер-министра".

Новым премьер-министром будет, конечно же, не кто иной, как Владимир Путин, последние 8 лет служивший президентом России.

Это не предвещает почти никаких немедленных изменений в агрессивном тоне России, взятом при общении с ЕС в последние годы. Путин сам заявил немецкому канцлеру Ангеле Меркель в прошлую субботу, что Дмитрий Медведев, его избранный преемник, будет защищать интересы России так же твердо, как и он.

У многих в Брюсселе и других европейских столицах - у тех, кого научили считать, что национализм - это Очень Плохо, волосы встали дыбом, когда они услышали, как Путин называет Медведева "не меньшим, в хорошем смысле слова, русским националистом, чем я". Однако Медведев - не больше клон Путина, чем Путин был клоном Бориса Ельцина. Я полагаю, что через определенное время мы увидим изменения в российской политике - они начнутся во внутренних вопросах, таких как государственное управление, экономические инновации и социальная политика, и постепенно распространятся на роль России на мировой арене.

Не должно вызывать никакого удивления, что Путин постарался как можно лучше сыграть на жестких качествах Медведева. Я живо припоминаю (я был в Москве в 1985 году), каким образом Андрей Громыко, советский министр иностранных дел, долго бывший у власти, после смерти Константина Черненко порекомендовал на пост лидера КПСС Михаила Горбачева. "Товарищи, - сказал Громыко о Горбачеве. - У этого человека широкая улыбка, но стальные зубы".

Это не значит, что Медведев - тайный либерал с откровенным желанием подражать Горбачеву.

Не забывайте, что многим россиянам эра Горбачева запомнилась не только как время новых и волнующих свобод и окончания холодной войны, но и как время экономического хаоса, продовольственных дефицитов, совершенно непонятой антиалкогольной компании, роста национализма, сепаратизма, сопровождавшегося насилием, общественных беспорядков и, в конечном итоге, краха Советского Союза. Медведев извлечет уроки из того опыта, так же, как и из коррупции и продолжающихся экономических переворотов ельцинской эры. Как председатель "Газпрома", он едва ли может не сознавать, что экономическое возрождение России при Путине почти полностью обусловлено огромными нефтегазовыми доходами и почти никак не связано с модернизацией и инновациями в промышленном секторе и сфере услуг.

Все это говорит в поддержку аргумента о том, что Медведев принесет изменения - в российскую экономику, в отношение российского государства к своим гражданам, и со временем, возможно, в российскую внешнюю политику. Однако он будет делать это собственным, очень индивидуальным, очень русским способом.