Президент Литвы Валдас Адамкус, приехавший в Париж на конференцию ЮНЕСКО, дал интервью корреспонденту Le Figaro.

- Вы бойкотировали московские торжества в честь победы над нацистской Германией. Что послужило мотивом вашего решения - отказ президента Путина осудить пакт Риббентропа - Молотова и советская оккупация?

- Победа над нацизмом была великим событием. И Литва приветствует эту победу, которая является и нашей победой. Мы потеряли многих соотечественников, когда были под немецкой оккупацией. Я могу рассказать о своем собственном опыте. Тогда я был 17-летним пареньком и участвовал в сопротивлении - издавал антинацистскую газету. Вот почему 8 мая на всех наших кладбищах мы отмечали победу. В частности, отдавая долг памяти русским, сражавшимся против нацистов.

Проблему создает именно день 9 мая. Потому что для Литвы это начало новой оккупации - советскими солдатами. Полный разгром фашизма, который практиковали как нацисты, так и сталинисты, завершился лишь после этих пятидесяти лет оккупации, когда мы наконец обрели независимость. Более 350 тысяч литовцев были отправлены в тюрьмы и лагеря при Советах! И мой демарш продиктован моральными соображениями. Я не хотел с улыбкой стоять на Красной площади, словно радуясь тому, что 9 мая 1945 года был уничтожен фашизм: для литовцев он уничтожен не был.

Более того, Владимир Путин говорит нам: "О какой оккупации вы говорите?" Он объясняет нам, что пакт Риббентропа - Молотова был осужден при Ельцине и этого должно быть для нас достаточно. Я отвечаю: "Нам не нужны извинения. Мы хотим услышать только одно. Да, Россия оккупировала страны Балтии и удерживала их силой на протяжении 50 лет". Точка. Если это будет сказано, будем двигаться дальше. Но российская власть отрицает эту реальность, она утверждает, что оккупации не было! Кто им поверит?

- Почему русским так трудно осудить преступления Сталина?

- Хороший вопрос. Я этого понять не могу. Может быть, в России есть люди, которые не хотят признавать прошлого, боясь испортить имидж России в глазах западного мира?

- Эта неспособность признать прошлое свойственна и самому Путину. Не он ли заявил, что крушение СССР было величайшей геополитической катастрофой ХХ века?

- Я думаю, что такого рода заявления едва ли можно приписывать российскому обществу, которое действительно хочет демократии. Президент Путин противоречив. С одной стороны, он хочет сотрудничать с Западом, но одновременно он произносит подобные фразы, идущие вразрез со всеми нашими ценностями.

- Полемика вокруг даты 9 мая обнажила противоречия между Францией и Германией, с одной стороны, и странами новой Европы - с другой, в их подходе к России. Париж выступает за снисходительное отношение, вы же выступаете за большую твердость в отстаивании принципов...

- Франция никогда не жила под советской оккупацией! Мы же - непосредственные соседи. Для нас сотрудничество с такой большой страной, как Россия, - это не просто желание, это мечта. Россия имеет таланты и ресурсы, достаточные, чтобы обеспечить стабильность на континенте и высокий уровень жизни для всего региона. На мой взгляд, ЕС должен более четко заявить, что он готов принять Россию в свой состав. При условии, что она проведет необходимые внутренние реформы, чтобы соответствовать критериям вступления.

- Россия не является даже кандидатом...

- Мы можем ее пригласить. Чтобы предоставить ей долгосрочную перспективу.

- Во Франции сейчас в самом разгаре дебаты вокруг Европейской конституции. Что вы думаете по поводу настроя против Восточной Европы как мотива тех, кто готов сказать "нет"?

- Мы очень внимательно следим за этими дебатами. Мы не можем представить себе будущее Европы без Франции. Если бы договор затрагивал суверенитет государств, я бы лучше позицию французов. Но этого ведь нет. Поэтому я думаю, что рост числа противников конституции связан с внутриполитическими проблемами. Что касается страха перед Востоком, то он необоснован. Недавний опрос показал, что 80% литовцев хотят остаться в Литве. А 80% из тех 20%, которые желают уехать, хотят потом вернуться. Желание сменить место проживания - сугубо временный феномен, так как повышение уровня жизни быстро сведет на нет выгоды от переселения. Делать стратегический выбор на основании таких неустойчивых критериев, на мой взгляд, не лучшее решение.