Американский адвокат, хорошо знающий Россию, Владимир Березанский сожалеет о намеренном невежестве, в котором находят удовольствие американские элиты, когда речь заходит о бывшем СССР

Америка - старая демократическая страна, где можно наслаждаться полной свободой слова. Каждый американский школьник знает, что права, предоставленные нам Первой поправкой, священны. Сейчас, в период президентских дебатов, мы ожидаем от кандидатов, что они представят противоположные точки зрения и взгляды. В нашем Конгрессе две палаты, у нас две главные политические партии, в каждом неуголовном процессе участвуют истец и ответчик. Это важное основание американизма: столкновение идей позволяет лучше понять рассматриваемые вопросы и, по крайней мере в принципе, выработать более совершенную политику.

К сожалению, эта глубоко укорененная традиция может разлететься вдребезги в двух случаях: 1. Когда недостаток знаний препятствует серьезным дебатам. Представьте, что будет, если ваш парикмахер попытается убедить вас, что оперы Верди лучше опер Вагнера. 2. Когда слепые предрассудки исключают возможность объективного рассуждения: сможет ли пакистанец признать объективность индийских претензий на Кашмир? Когда бушуют эмоции, аналитические способности ослабевают.

В том, что касается России, Америка уже давно попалась в собственную ловушку. Особенно после распада СССР, в результате которого Россия опустилась в хит-параде американских тревог с первого на 29-е место. Американцы не знают ничего или почти ничего о России и придерживаются примитивных клише, где ведущее место занимают медведи, водка, мафия и миллиардеры.

Как следствие, в Соединенных Штатах отсутствуют хоть сколько-нибудь относящиеся к делу дебаты об одной из важнейших в мире региональных держав. Даже простое признание того факта, что Россия действительно является региональной державой с собственными легитимными национальными интересами, уже было бы большим подвигом. Признавать эту ситуацию - существующую вне зависимости от желания Соединенных Штатов ее признавать - не значит поддерживать политику России или любить русских.

По сути, эти два препятствия к серьезным дебатам по России взаимозависимы. Лучшие университеты США и мозговые центры Вашингтона состязаются за самые блестящие умы - американские и иностранные - в области синологии и арабистики. И это совершенно уместно в такой большой и могущественной стране, как Соединенные Штаты.

Большинство американцев, наделенных разумом, откажутся сводить весь арабский мир к верблюдам и гаремам, а свои знания о Китае - к палочкам и пандам.

Но как только речь заходит о России, американцы, похоже, смакуют собственное невежество. Холодная война закончилась, и перспектива конфликта с СССР уже не угрожает человеческому роду. Америка радуется тому, что ни на мгновение не задумывается о России.

Результат - единообразие невежественных мнений среди специалистов по внешней политике в Демократической и Республиканской партиях. Если проанализировать недавние заявления кандидатов в президенты по любым вопросам, имеющим отношение к России, можно заметить, что они по существу схожи. Поиск различий между позициями Маккейна и Обамы по России - столь же эзотерическое занятие, как и попытка найти нюансы во мнениях советских руководителей о Западе в 1970-е годы. Сколько минут Леонид Брежнев ругал Америку в своей первой речи? Исходя из этого, какое место он оставит для диалога? Бумажные фабрики Госдепартамента и ЦРУ работают без остановки.

Но даже если такие различия и существуют, они исполнены предрассудков. Демократы плохо думают о России из-за собственных предубеждений, а враждебность республиканцев - следствие идеологической окаменелости, уходящей корнями во времена холодной войны.

Дипломаты и специалисты по России в стане демократов часто имеют восточноевропейские корни со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ни польские католические корни Збигнева Бжезинского, ни чешско-еврейское происхождение Мадлен Олбрайт не делают их беспристрастными судьями России. Когда речь идет о Косово, демократы предпочитают спрашивать совета у серба, о Кашмире - у пакистанца. Республиканцы же предпочитают выслушивать мнение о Верди и Вагнере из уст парикмахеров и таксистов.

Электорат демократов очень разнообразен в этническом и культурном плане, чего не скажешь об электорате республиканцев, в большинстве своем белом, англо-саксонском и однородном. Говоря о России, республиканские эксперты по внешней политике заменяют культурные предрассудки демократов примитивными конструкциями типа "мы и они" или "белые и черные". Непонятно, как можно продолжать так думать в мире, где Империя зла уже пала. Однако республиканская мысль в области внешней политики, похоже, довольна тем, что завязла в эпохе Рейгана. По всей видимости, большинство республиканцев, иногда все-таки уделяющие минуту мыслям о России, были разочарованы тем, что Михаил Горбачев принял вызов президента Рейгана, предложившего разрушить Берлинскую стену. Спустя поколение Усама бен Ладен и "Аль-Каида" служат отдушиной для этой идеологической ненависти, но это вовсе не кажется смешным.

Возникающая в результате этого ситуация - яркое подтверждение принципа, согласно которому разумный спор порождает прекрасную политику. Однако странно, что любые российские действия, непременно вызывающие подозрения, или российское бездействие, воспринимаемое как подтверждение того, что Россия - павшая империя, рассматриваются через лупу намеренного невежества. Кто бы ни победил на президентских выборах, американо-российские отношения будут колебаться между оцепенением и постоянным ухудшением.