После того, как воспоминания о Катыни столько лет подавлялись в коллективной памяти нации, жесты России, последовавшие за новой трагедией в Смоленской области, много значат, пишет The Guardian.

Автор статьи Крис Котарский, прадед которого, Александр Велебновский, оказался одним из 22 тысяч польских заключенных, расстрелянных в 1940 году, вспоминает историю семьи. Деду Котарского, Ежи, пришлось долгое время скрывать свое происхождение, он получил официальную информацию о судьбе отца только в 1990 году, когда Борис Ельцин прислал списки Леху Валенсе. Только после этого Ежи смог посетить места массовых захоронений, где погребен отец.

Говоря о катастрофе самолета польского президента над Катынью, поляки избегают выражения "вторая Катынь", использованного обозревателем The Guardian Гартоном Эшом, и называют ее "трагедией в Смоленске", пишет Котарский. Это объяснимо, так как на сей раз родственникам жертв не пришлось десятилетиями ждать информации, люди в Польше и за ее пределами открыто выражают свою скорбь, а российские власти всемерно помогают семьям.

"Это приветствуется, и это искренне, - утверждает Ежи. - И я надеюсь, что все изменится. При советской системе было возможно все, не было ничего святого. Сегодня память снова стала священной".