Американский политик Ньют Гингрич требует более жесткого подхода к террористам и правительствам Ирана, Сирии и Северной Кореи

Республиканец Ньют Гингрич занимал пост спикера палаты представителей в середине 90-х годов и был одним из самых ярых противников президента Билла Клинтона. А сейчас он полагает, что Америка втянута в третью мировую войну. 63-летний историк готовится участвовать в президентских выборах в 2008 году. В беседе с десятью корреспондентами иностранных СМИ, в том числе и Кристианом Вернике из Sueddeutsche Zeitung, Гингрич выступил за ужесточение мер, направленных против режимов в Северной Корее, Иране и Сирии.

- Вы сторонник более жесткого курса по отношению Северной Корее и Ирану. Какие средства вы имеете в виду? Бомбы?

- Отнюдь нет. Мы должны сделать то, что Рональд Рейган сделал в Восточной Европе: задействовать все дипломатические и экономические ресурсы с целью помочь населению Северной Кореи, Ирана и Сирии создать демократию. В Восточной Европе нам это удалось: в Польше мы поддержали мирную революцию "Солидарности", в результате которой были смещены коммунисты. Это привело тогда к повсеместному краху коммунизма. И при этом не раздалось ни одного выстрела.

- Вы подвергаете критике президента Джорджа Буша в той связи, что в отношении с Пхеньяном и Тегераном он делает слишком большие ставки на дипломатию. А что предлагаете вы?

- Если бы у США была более агрессивная программа, которая выступала бы за право людей, живущих в Северной Корее, Иране или Сирии, самим принимать решение о своем правительстве, эти диктатуры сами изменились бы мирным способом.

- То есть никакой силы извне, а изменения изнутри?

- Именно. Ни одна из этих диктатур не связана в перспективе со свободным миром. Иранский режим открыто заявляет, что хочет войны. Тегеран уже ведет войну - за него воюет "Хизбаллах" против Израиля.

- Никто на Западе не поддерживает террор. Но и в США все чаще можно услышать такое мнение: война в Ираке ослабляет нас в нашей антитеррористической борьбе, и поэтому Буш должен вывести оттуда войска.

- Я не понимаю, почему некоторые так думают: как может американская слабость укрепить силы цивилизации? Почему Иран должен будет нас тогда больше уважать? Для меня это равносильно политике умиротворения, даже капитуляции. Нет, наши военные кампании в Афганистане, Ираке и на юге Ливана мы должны расценивать как надвигающуюся третью мировую войну.

- Что делает вас уверенным в том, что ваша стратегия окажется верной, несмотря на проблемы США в Ираке?

- Я вовсе не уверен в этом. Это как и со Второй мировой войной. А кто этого не признает, тот просто глуп. Мы должны раз и навсегда распрощаться с тем детским восприятием происходящего, что как-нибудь все решится до утра вторника, а потом можно будет опять спокойно идти смотреть футбол. Нет, следующие 20 лет будут суровыми. Вопрос в том, готов ли цивилизованный мир к тому, чтобы систематически побеждать силы террора?

- А как бы вы ответили на запуск северокорейских ракет?

- Мы должны были дать понять населению Северной Кореи, что поддержим его стремление к самоопределению. А до режима в самой резкой форме мы должны донести следующую мысль: каждый раз, когда вы помещаете на стартовую установку межконтинентальную ракету, мы будем ее сбивать. Хотим ли мы жить с северокорейской атомной бомбой, которую режим в любой момент может продать Ирану?

- А не было бы лучше сесть за стол переговоров? Диалог вместо оружия?

- Я не говорю о применении военной силы. У нас в арсенале есть и невоенные средства. Но лидер "Хамаса" заявил о том, что ни один еврей не должен жить на Ближнем Востоке. К каким результатам будет стремиться в таком случае диалог? К тому, чтобы было разрешено остаться хотя бы десяти? Мы должны поймать этих парней на слове. Тому, кто хочет меня уничтожить, я не стану предлагать для начала выпить чашечку кофе.

- Значит ли это, что вы исключаете возможность дипломатии и диалога с диктаторами?

- А вы задумайтесь над смыслом словосочетания "дипломатический диалог". То, что сейчас происходит в ООН, являет собой самый бессмысленный процесс, начиная с 30-х годов прошлого века. Тогда демократия оказалась недееспособной по отношению к агрессии в Италии, Японии и Германии. И только Уинстон Черчилль тогда спросил: "А как вы ведете диалог с Адольфом Гитлером?"

- Итак, никаких предложений Ирану в обмен на его отказ от ядерной программы?

- Иранцы открыто сказали европейцам: либо вы разрешаете нам производить ядерное оружие, либо мы сделаем это без вашего разрешения. Какой смысл тогда в нестройном мычании европейцев и американцев по поводу переговоров?