Осенью 1999 года Владимир Путин пообещал раз и навсегда положить конец чеченскому мятежу против Москвы. На волне этого обещания он одержал победу на президентских выборах. И все же спустя более года боевых действий, по своей жестокости и разрушительности превосходящих первую чеченскую войну, Кремль так и не достиг ни одной из своих главных целей.

Чеченский полевой командир Шамиль Басаев и саудовский моджахед, известный под именем Хаттаб, которых Россия обвиняет в вооруженном вторжении в Дагестан, до сих пор на свободе. Ежемесячно десятки российских солдат гибнут в засадах и перестрелках. Конфликт лишь усилил негативное отношение большинства чеченцев к российскому правлению. И, как показало недавнее похищение Кеннета Глака - американского гражданина, захваченного в Чечне и удерживавшегося в течение 25 дней - группировки, специализирующиеся на похищениях людей и ставшие самым настоящим бедствием для региона после завершения первой чеченской войны, все еще действуют безнаказанно.

Запад занял в отношении Чечни позицию замалчивания. Большинство западных правительств одобрили цели, которые Россия поставила перед собой в республике, и порой даже средства. Они согласились с тем, что речь идет о войне с "международным терроризмом", и что эта война имеет большое значение для сохранения территориальной целостности России. Разве можно забыть сравнение Бориса Ельцина с Авраамом Линкольном, которое привел президент Билл Клинтон?

К сожалению, подобная позиция превратила западных лидеров в безмолвных соучастников одного из самых ужасных преступлений в Европе со времен Второй мировой войны. Те же, кто наиболее решительно выступал против войны - Бржезинские и Киссинджеры - зачастую делали это больше из соображений русофобии, чем настоящего гуманизма.

Действительно, гуманизм - вот главная проблема в Чечне. После 1996 года похищения людей и насилие прибрели характер эпидемии и грозят дестабилизировать ситуацию на Северном Кавказе. Убийство шестерых сотрудников Красного Креста, совершенное неподалеку от того места, где похитили Кеннета Глака, а также обезглавливание четверых сотрудников британской телекоммуникационной компании - наглядное тому свидетельство.

Однако эта война никогда не была благородным делом; ее главной движущей силой всегда были предвыборные цели и жажда мести. И интернациональный характер ее тоже всегда преувеличивался; число иностранных наемников, захваченных в плен Россией, можно перечитать по пальцам. Существует опасность, что, если конфликт по-прежнему не будет урегулирован, число исламских добровольцев, желающих присоединиться к джихаду, начнет расти.

Хирургическая операция, которую проводит Россия, теперь грозит завершиться гибелью самого пациента. 15 месяцев войны привели лишь к новому потоку оружия, - часть которого поставляют боевикам подкупленные российские солдаты, к росту числа беженцев и усилению сопротивления. Российским военачальникам следовало бы вспомнить хвастливые заявления генерала Алексея Ермолова, в 1820 году объявившего о покорении Кавказа. Более свежий пример Афганистана должен быть мрачным напоминанием о том, как затянувшийся конфликт может привести к росту волны насилия и региональной нестабильности.

По мере того, как обе стороны все больше втягиваются в пучину противоречий - весной ожидается очередная активизация боевых действий - настало время, чтобы Запад предпринял более активные усилия по их урегулированию.

В ближайшее время Запад должен действовать решительно, чтобы помочь соседней Грузии обеспечить контроль над границей с Чечней. Грузины упорно не хотят, чтобы этим занималась Россия, а сами на это не способны. Переход боевых действий на территорию Грузии может иметь негативные последствия для американо-российских отношений и безопасности в регионе. Соответствующие шаги следует предпринять до весны, когда в горах сойдет снег и граница вновь станет проходимой.

В долгосрочной перспективе Запад должен сделать ставку на посреднические услуги в Чечне, которые могла бы оказать ОБСЕ - в 1994-1996 годах ее роль была достойной уважения и полезной. Следует провести четкое различие между так называемыми "террористами", такими как Басаев и Хаттаб, и "сепаратистами", как законно избранный президент Аслан Масхадов, который до сих пор отражает чаяния большинства чеченцев. Масхадов - бывший полковник Советской армии, прагматик, давно сопротивляющийся исламизации Чечни. Его можно было бы побудить провозгласить мораторий на независимость, в то время как Москва могла бы заявить, что она, в принципе, не против спокойного и демократического отделения Чечни от России в отдаленном будущем.

Чечня - это не просто очередной кошмар в истории России; он может затронуть всех нас. Новой администрации США следует хорошенько об этом поразмыслить.

Томас де Вааль - соавтор книги "Чечня: Кавказская катастрофа".