Сегодняшний Китай - империя, не желающая признавать себя империей, утверждает обозреватель The Financial Times Гидеон Рехмен. "Китайские политики - современно мыслящие прагматики, когда речь идет об управлении экономикой. Но, коль скоро речь заходит о территориальной целостности, они возвращаются к маоистской риторике", - пишет автор.

По мнению ученого Дэвида Шэмбо, из краха СССР китайцы вынесли урок, что догматичной идеологии и застоя в экономике следует избегать. Но Китаю также следует учесть, что в конечном итоге СССР распался под давлением своих наций, полагает автор. Правда, если в СССР русские составляли чуть более половины населения, то в Китае китайцев хань - более 92%. Но есть два исключения - Тибет, где 90% населения - этнические тибетцы, и Синьцзян-Уйгурский район, где почти 50% - уйгуры. Эти малонаселенные территории в совокупности занимают примерно треть сухопутной территории Китая и обладают крупными для страны месторождениями нефти и газа.

Реакция Китая на волнения в Синьцзяне типична для империи: местных жителей обвиняют в неблагодарности за всю оказанную им помощь из метрополии. Распад Китая обозреватель считает маловероятным: сепаратистские тенденции со временем ослабятся благодаря притоку ханьцев в Тибет и Синьцзян, Далай-лама даже не призывает к независимости, а у уйгуров нет лидеров и нет поддержки зарубежной общественности. Однако насильственное подавление сепаратизма, при всей его эффективности, создает почву для освободительных движений, разжигая недовольство, считает автор.