Это сложно представить в количественной форме, еще сложнее - доказать. Однако среди многих интеллектуалов и сторонников построения в России демократии западного толка растет обеспокоенность тем, что эра относительной свободы от государственного контроля и государственных ограничений, возможно, подходит к концу.

Сегодня возрождается одержимость правительства внутренней безопасностью и угрозами из-за рубежа - по их словам это явление привело к пока ограниченному подавлению предполагаемых угроз государству.

Свидетельства этого процесса достаточно разрозненны. Среди них - серия арестов российских ученых, возрождение прежних ограничений международного научного сотрудничества, запугивание некоторых политических оппонентов и диссидентов, убежденность многих интеллектуалов в том, что их телефоны прослушиваются и их электронная почта проверяется.

Помимо самого этого процесса их тревожит то, что президент Владимир Путин, сам являющийся продуктом государственной машины безопасности, не пытается остановить или хотя бы высказаться против.

?Это процесс пока еще не обрел таких масштабов, чтобы коснуться жизни обычных россиян, которым приходилось и хуже, - сказал в своем интервью Георгий Арбатов, заслуженный директор в отставке государственного Института США и Канады, старейший аналитик отношений между Востоком и Западом. - Но есть ряд не очень хороших признаков?.

?Являясь лидером этой страны, он должен объяснить, что не хочет возвращаться к прежним методам. Чем скорее он развеет эти слухи, тем лучше?.

Конечно эти тревоги подпитывают память о тех семи десятилетиях, когда Россия была жестким и безжалостным полицейским государством. Практически никто не верит, что возврат в те времена обдумывается и возможен в принципе. Несмотря на недостатки российской юридической системы и прессы хоть и не все, но большинство россиян пользуются основными гражданскими свободами.

В текущем месяце Кремль предложил провести правовые реформы, которые помогли бы укрепить эти свободы.

Но Путин вызвал тревогу своими словами о том, что Россия нуждается в ?управляемой демократии? и сильном централизованном правительстве. Несмотря на утверждение Кремля о том, что это подразумевает абсолютную преданность основным свободам, некоторые либералы говорят, что это - эвфемизм авторитарного правления.

Все большее количество высших постов в правительстве занимают ветераны армии и разведки, ведомств, которые цеплялись за представления о безопасности времен Холодной войны даже в самые либеральные дни российской демократии.

Многие либералы спрашивают, расстались ли эти чиновники - многие из которых десятилетиями работали в советских бюрократических органах, прежде чем сменить идеологию и место работы - с паранойей и ксенофобией времен коммунизма.

?Они делают именно то, чему их учили, - сказал Сергей Ковалев, депутат парламента, диссидент, отсидевший срок в печально известном лагере Пермь-36 в Сибири. - Больше они ничего не умеют. Поэтому нет ничего удивительного в том, как они понимают порядок, и какой порядок они хотят навести?.

Ковалеву и другим активистам многие события прошлого года напомнили о тех временах, когда все аутсайдеры считались потенциальными врагами - а бросив вызов установленному порядку, человек мог легко стать аутсайдером.

Некоторые из этих событий, например утверждения военных о том, что затонувшая 10 месяцев назад атомная подлодка ?Курск? скорее всего, столкнулась с иностранной субмариной, следившей за морскими учениями - это не более, чем слова. Другие имеют более серьезные последствия.

Сегодня омское региональное отделение Федеральной службы безопасности заявило о том, что объявлен выговор американке Элизабет Суит, преподающей в Омском государственном университете. Офицеры контрразведки узнали, что она попросила студентов изучить экономическое состояние местного бизнеса. Большая часть промышленности этого региона связана с обороной.

Служба безопасности заявила, что подобная информация может повредить имиджу и конкурентоспособности предприятий, если она будет опубликована за рубежом, но не изгнала Суит из России, заметив, правда, что продление ее контракта на преподавательскую работу находится под вопросом.

В Калуге, расположенной в 85 милях к западу от Москвы, идет суд над Игорем Сутягиным, российским военным аналитиком из Института США и Канады. Его обвиняют в измене Родине, передаче государственных секретов.

Международные научные организации и коллеги Сутягина утверждают, что эти обвинения являются сфабрикованными. Они говорят, что он не имел доступа к секретной информации. Обвинения основаны на контракте, который он подписал с одной лондонской консультационной компанией, согласившись писать для нее военные аналитические отчеты.

В апреле в Красноярске одного ученого обвинили в измене Родине в связи с тем, что он выполнил условия контракта с китайской компанией о передаче ей научной информации о защите спутников от радиации. Его коллеги говорят, что переданная информация была основана на документах, рассекреченных 10 лет назад.

Во Владивостоке военный суд начал второй процесс над Григорием Пасько, военным журналистом, которого обвинили в измене после того, как он помог японским тележурналистам сделать репортаж о том, как российский флот сбрасывает в море радиоактивные отходы. В 1999 г. Пасько был признан невиновным. В этом году Высшая военная коллегия потребовала провести повторный процесс.

На прошлой неделе правозащитники сообщили о том, что Российская академия наук дала ученым и их руководителям распоряжение ограничить количество зарубежных контактов, сообщать о своих поездках за рубеж и перед публикацией передавать научные документы, в которых может содержаться секретная информация, на проверку.

Академия не комментировала эти правила. Утверждается, что часть из них имеет отношение исключительно к секретной научной работе, а часть - ко всем ученым. В частных беседах правозащитники сообщают, что подобные ограничения были введены в правительственных агентствах, имеющих постоянные контакты с заграницей.

Многие интеллектуалы и активисты считают само собой разумеющимся факт мониторинга их телефонных разговоров и электронной почты - два или три года назад такие вещи хоть и не были невероятными, но вряд вызывали серьезную озабоченность.

С 1995 г. российский закон требует, чтобы все телефонные операторы и интернет-провайдеры устанавливали у себя устройства, позволяющие Федеральной службе безопасности осуществлять мониторинг любых или всех сообщений. Служба должна получить ордер на прослушивание, но поскольку она контролирует практически весь процесс, все знают, насколько неукоснительно выполняется это требование.

Правительство Соединенных Штатов недавно посоветовало некоторым частным организациям, который постоянно контактируют с российскими официальными лицами, учеными и предпринимателями исходить из того предположения, что россияне прослушивают все разговоры.

В субботу на собрании в Санкт-Петербурге лидеры ?Яблока?, одной из тех политических партий, которые выступают за демократические ценности западного типа, заявили, что Россия становится сообществом с внешними признаками свободы, но на самом деле контролируемым сверху.

?Союз Правых Сил?, другая крупная либеральная партия, недавно открыто выразила свою озабоченность тем, что Россия может превратиться в либеральное экономическое государство, контролируемое авторитарным руководством.

Однако многие из российской государственной элиты неохотно связывают возрождение подозрительности и жестких мер безопасности непосредственно с Путиным, бывшим офицером КГБ, занимавшим пост главы ФСБ меньше чем за полгода до того, как стать президентом.

Более благожелательное мнение состоит в том, что его приход к власти был воспринят российскими органами безопасности, как зеленый свет для возвращения к прежним привычкам - или в том, что нынешнее закручивание гаек - это неуклюжие попытки бюрократов среднего звена подлизаться к новому президенту.

?В девяностых они находились на периферии истеблишмента, - говорит Игорь Бунин, глава московского Центра политических технологий, не принадлежащего ни к одной из партий. - Неожиданно их перевернули с ног на голову, и они оказались в самом центре. И они решили, что им необходимо доказать, что на них есть спрос, что они нужны государству?.

С точки зрения Бунина, скорее всего, имеет место приступ мышечных спазмов старых чиновников, получивших контроль в самых влиятельных ведомствах.

?Надо также признать, что никто не пытался успокоить их, сказать им, что им не нужно проявлять такое рвение?, - добавил он.

Именно это и беспокоит многих сторонников демократии и правозащитников. Во многих, хотя вряд ли во всех, из самых известных инцидентах принимала участие Федеральная служба безопасности - сегодняшний аналог КГБ, который когда-то выкорчевывал из советского общества диссидентов и инакомыслящих и отправлял их в Гулаг.

По их словам своим молчанием Путин одобряет действия, цель которых - дать общественности понять, что бросать вызов государству и якшаться с потенциальным врагом можно лишь в определенных пределах.

?Некоторые обеспокоены, - сказал Арбатов. - И это нехорошо. Я думаю, что при нашем историческом опыте, нельзя играть в такие игры?.

Одним из тех, кто хорошо знаком с этим опытом является Сергей Григорянц, другой видный диссидент, проведший десять лет в советских лагерях в семидесятых и восьмидесятых и ставший яростным критиком неохотного принятия Россией демократии.

4 июня он открыто обвинил Федеральную службу безопасности в запугивании российских молодежных движений, не продемонстрировавших одобряемых государством идеологических склонностей. Через два дня, когда Григорянц прошел таможенный и паспортный контроли в московском аэропорту Шереметьево и ждал рейса в Вашингтон, к нему подошли десять офицеров безопасности. Григорянца допрашивали пять часов. У него отобрали авиабилет и $3000 наличных.

На следующий день он вылетел в Вашингтон. В телефонном интервью из Вашингтона он заявил, что не нарушил никаких правил, что, вернувшись из аэропорта домой, он не мог никуда позвонить, и что, когда представитель принимающей стороны позвонил ему из Вашингтона, связь оборвалась посреди разговора.

Ему звонил Майкл МакФаул, ученый Фонда Карнеги за международный мир, пригласивший Григорянца в Вашингтон на семинар, посвященный десятилетию независимости России. В своем интервью МакФаул сказал, что этот инцидент укладывается в схему активизации практики слежки и запугиваний.

?Что касается конкретных случаев, - заметил он, - то их немного. Но в результате создалась атмосфера паранойи>? По его словам люди боятся того, что может с ними произойти. ?Теперь им есть, что терять. Это поразительно, что страх может заставить сделать человека?.