Российский президент Владимир Путин чувствует себя как человек в осажденной крепости. Это чувство углубляется и побуждает его проводить еще более жесткий курс в отношении соседей и оппонентов. Попытки Запада смягчить поведение Путина путем уступок и сотрудничества провалились. Эти методы необходимо пересмотреть.

Ни сокрушительное политическое поражение в ходе декабрьских выборов на Украине, ни дружеский сеанс сурово-любовной дипломатии, который провел президент Буш в феврале в Словакии, не заставили Путина сменить тон, а тем более - инструменты.

Вызывающая манера российского лидера на совместной пресс-конференции с Бушем в Братиславе наводила на мысль о решимости делать все по-своему, и будь что будет. Это настроение было подтверждено кровью лидера чеченских мятежников Аслана Масхадова, убитого во вторник российскими спецслужбами.

"Это сигнал всему региону, а может быть, и миру, о том, что Путин не будет добиваться урегулирования конфликта путем переговоров, - считает находящийся в Вашингтоне дипломат одной из бывших советских республик. - Он уничтожил альтернативу военному покорению как приемлемый для себя результат".

Российские военные предпочли убить окруженного Масхадова гранатой, а не попытаться схватить его. Это убийство, произошедшее через несколько недель после встречи Путина с Бушем, является для Вашингтона оперативной неудачей и проблемой пиара.

Оно сводит на нет тонкие закулисные попытки администрации Буша подтолкнуть Путина к поискам политического решения в Чечне - результату, которого, по мнению некоторых представителей администрации, можно было добиться только с Масхадовым.

Масхадов, президент подпольного сепаратистского правительства Чечни с 1997 года, представлял себя сторонником переговоров, отвергавшим террористические методы безжалостного полевого командира Шамиля Басаева. Россия, однако, обвиняла Масхадова в том, что он играет роль ширмы для Басаева и его союзников в террористической сети "Аль-Каида".

Со смертью Масхадова этот спор теряет практический смысл. И российские диссиденты, и чеченские партизаны предсказывают, что теперь мятежники будут бороться до конца, и эта борьба будет характеризоваться еще более ужасными терактами.

То, что Буш нуждается в помощи Путина в глобальной войне с терроризмом, оставляет ему мало простора для давления на Путина по поводу Чечни. Но Буш сдержаннее, чем президент Билл Клинтон, в поддержке позиции Москвы в отношении чеченского сепаратизма, президент разрешал своим советником поддерживать связь с лагерем Масхадова.

Инстинктивная симпатия Буша к Путину, похоже, никуда не делась. Прежде всего, ни один из них не склонен к нюансам. "Славный малый", - сказал Буш о Путине другому лидеру вскоре после знакомства с ним в июне 2001 года. В разговорах президент называет его Владимиром, а в списке данных Бушем прозвищ он значится как Путти.

Перед февральской встречей в Братиславе скептические трактовки, касающиеся Путина, циркулировали в Госдепартаменте, но не были восприняты Белым домом. Больше так быть не должно.

Дело не только в Чечне. Один из лидеров, беседовавших с Путиным в последние недели, рассказывает, что российский лидер произнес гневную тираду в адрес Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), созданной в 1975 году для мониторинга в сфере безопасности, прав человека и демократии. НАТО является "серьезной организацией" и не представляет проблем для России, заявил Путин к удивлению европейского чиновника. А вот ОБСЕ намерена дестабилизировать Россию, вторгаясь в традиционные сферы ее влияния, поощряя демократию на Украине, в Грузии и других местах, отметил российский лидер.

Эта паранойя довела Путина до попытки блокировать финансирование организации, объединяющей 55 государств. Запад должен выступить единым фронтом против этого катастрофического курса, против тенденции Путина к самоизоляции.

Канцлер Германии Герхард Шредер находится в наилучшем положении для того, чтобы донести до Путина надежды США и Европы и повлиять на его поведение. Именно Шредер в декабре убедил Путина в том, что посредничество европейцев на Украине не направлено против России, что ему не надо противиться.

Но Шредера должны поддержать, а возможно, и подтолкнуть Вашингтон, Лондон и Париж, с тем чтобы он занял более жесткую позицию в отношении Путина. Шредер вмешается только в том случае, если будет убежден, что курс Путина саморазрушителен.

Незадолго до поездки в Братиславу Буш задал одному из зарубежных лидеров два важных вопроса, запоздавших, но необходимых. Суть их сводилась к следующему. Не слишком ли я доверился первому впечатлению, которое произвел на меня Путин? Не слишком ли многое я с ним связываю?

То, что эти вопросы заданы, означает, что на них начали отвечать, и отвечать правильно. Если Путин не сменит инструменты, это должны сделать Буш и его партнеры.