Как это ни парадоксально, в Иране выборы. При помощи демократических инструментов теократический режим осуществляет очередную атаку на то, что осталось от демократических бастионов исламской республики, рожденной из ребра Хомейни судьбоносной зимой 1979 года. Под предлогом экономии запрещены постеры и гигантские фотографии кандидатов. Они, в большинстве своем люди неизвестные, были отобраны специальным правительственным комитетом: только "добрый мусульманин" достоин быть избранным.

Поскольку дела обстоят именно так, то уже известно, что победу одержат консерваторы. Однако списки, переполненные именами простых и честных мусульман, как правило никому не известных, вызывают смущение. Единственной загадкой остается течение, которое победит: чистые и суровые, которые стараются быть похожими на президента Ахмадинежада; умеренные сторонники Али Лариджани, ядерного переговорщика; или же кандидаты, отобранные Высшим духовным лидером Хаменеи, который хочет, чтобы все думали, что именно он вдохнул исламское величие в президента Ахмадинежада, "поставленного сюда, чтобы быть громоотводом".

Во избежание неприятных неожиданностей реформаторы были удалены из списков кандидатов загодя: 40% из почти 8 тысяч кандидатов не преодолели предвыборный барьер, установленный Стражами исламской революции - мощной мафией с переменчивыми настроениями. Безусловно, вездесущая власть стражей оказывает влияние на реформаторов, но правда также и то, что умеренным недостает минимума "социальной базы". Однако же в 1997 году база была, и она помогла стать президентом незабвенному Мохаммеду Хатами. Тогда говорили об "историческом повороте", но очень скоро стало понятно, что триумф Хатами оказался мыльным пузырем.

Не то чтобы Хатами витал в облаках, когда говорил с молодыми студентами, с представителями делового мира и служащими о "прозрачности власти", о "коллегиальности" и т.д. Очень быстро стало понятно, что мощная поддержка, которая ему оказывалась, ни на миллиметр не отодвинула ультраконсерваторов, восседающих вокруг аскетичного Хаменеи и его доверенных лиц. Выяснилось также, не без сожаления, что успех Хатами, его "поворот" основывались на том, что желаемое выдавалось за действительное, на иллюзии, что дело пойдет хорошо только потому, что мы этого хотим, тогда как без поддержки пасдаран (милиционные формирования режима) и секретных служб править Ираном невозможно. Это просто топтание на месте.

Вот что произошло с Хатами, который был вынужден выйти из игры, чтобы избежать кошмара гражданской войны. Сегодняшнее голосование, отмеченное циклопическим абсентеизмом, может восприниматься как референдум по доверию Ахмадинежаду. Как подчеркивает Aki (итальянский новостной портал ADN Kronos International), в ходе двух последних выборов - президентские 2006 и административные 2007 года - на избирательные участки пришли менее 60% избирателей, в то время как в 1990-е годы приходило до 80% избирателей. Отказываются от участия в голосовании не только оппозиционеры, у которых нет иного оружия, кроме абсентеизма, но и молодежь, и женщины. Так значит, референдум? Возможно: первый президентский мандат истекает через год, и по дороге президент потерял "дорогих друзей". Многие союзники покинули его, и если списки кандидатов - сторонников Ахмадинежада не наберут достаточное количество голосов, то путь ко второму мандату будет усеян многочисленными препятствиями. В атмосфере широко распространенной подавленности, которая характеризует нынешние выборы, политическая борьба между течениями, священниками и представителями деловых кругов не побуждает простых людей, у которых нет денег ни на бензин, ни на достойную встречу нового года 20 марта, идти на выборы.

Вместе с тем следует признать, что действующий президент обладает способностью мобилизовать сторонников, когда, игнорируя насущные проблемы, он беззастенчиво представляет себя в качестве судьбоносной личности - без стыда, но с истинно-мессианским неистовством. В ходе недавнего визита в Багдад Ахмадинежад (где, как ни странно, безопасность иранского президента обеспечивали американцы) вновь говорил о лидирующей роли, которую "история признает за Исламской Республикой".

Действительно, нынешний Иран нагло вмешивается в масштабные ближневосточные коллизии. Бесстыдно настаивая на своем "праве обладать атомным оружием", Ахмадинежад бросил вызов ведущей мировой державе. Сегодня Иран играет в постоянно меняющемся ближневосточном сценарии важную роль. Он разжигает страсти повсюду, от Кабула до Багдада, от Эр-Рияда до Бейрута. А поджигатель - всегда он, маленький, худой, с типичной нестриженой бородой моджахеда и бесноватым взглядом. Он, Махмуд Ахмадинежад, президент загадочного и терзаемого муками Ирана, страны, о которой нельзя писать без сомнений.

История Ирана - не такая, как у других государств. Кто-то написал, что (давнее) бегство шаха и невероятную победу mostazafin, "обездоленных", можно сравнивать с захватом Бастилии и свержением царей. Быть может, правда то, что муллакратия утратила энтузиазм и убила всякую надежду на "светское возрождение". Но наверняка можно говорить о том, что мы мало что знали и понимали, когда совершалась революция с откровенно религиозной подоплекой. И так же мало нам удается узнать (или понять?) сейчас о том, что было названо "планетой, возникшей на обломках павлиньего трона".

Иран - одна из стран, имеющих решающее значение для всего мира, а также одна из стран, где "массовые убийства и покушения сопровождают решения властей и существование оппозиции".

В условиях идеологического штурма исламистов (от Газы до Тегерана) все становится более сложным в Иране, индоевропейской стране, вовлеченной в опасный пинг-понг между "двумя нынешними сверхдержавами" - Соединенными Штатами Америки и исламским миром.