"Экономика страны стала свободной, как в Африке", "Налоговики усилят давление на бизнес", "Московские милиционеры дерутся как звери"... Вот лишь некоторые нахальные или критические заголовки статей, которые можно было прочесть позавчера на первых полосах ведущих российских газет (соответственно "Коммерсанта", "Ведомостей" и "Московского комсомольца"). В то время как российское телевидение вновь оказалось под плотным контролем Кремля, отдельные газеты, в основном распространяемые в Москве и других крупных городах страны, судя по всему, сохранили свободу тона.

"Абсолютной свободы нет ни у кого, - отмечает Павел Гусев, собственник и главный редактор крупнейшей российской газеты "Московский комсомолец" ("МК"). - С моей точки зрения, главная проблема - это коррумпированность нашей юстиции, - поясняет он. - Суды выполняют распоряжения, которые они получают от власти по телефону, или их можно купить. Совсем недавно нас приговорили к штрафу в 3 миллиона рублей за фразу, которую мы даже не публиковали!" Чтобы парировать эти удары, собственнику газеты, по его словам, теперь приходится держать в штате редакции десяток юристов.

Угрозы. Депутаты и бизнесмены часто предпринимают атаки на газету, но Кремль, похоже, не очень беспокоит журналиста: "Конечно, люди из Кремля постоянно мне звонят, - признается он. - После выхода критических статей они меня спрашивают: "Зачем это было нужно?" Но угроз или прямых распоряжений из Кремля я не получаю. Наверное, в этом нет необходимости", - допускает опытный журналист, возглавляющий "МК" уже 22 года (из них семь лет - в советскую эпоху, когда его газета была органом комсомола.

"У меня очень развито чувство самоцензуры, - признает он. - Я знаю, о чем можно писать, а о чем писать опасно. Очень опасной темой были бы, к примеру, дочери Путина. Кремль боится, что они могут стать мишенями чеченских террористов. Их фотографии никогда не публикуются". Павел Гусев признается также, что больше не ездит без телохранителей. "Мне приходят письма и телефонные звонки с угрозами, - говорит он, встревоженный тем, что информация, которую он дал по этому поводу спецслужбам, не помогла. - Хотя им, наверное, нетрудно вычислить, кто мне звонит".

Новый главный редактор "Известий" Владимир Бородин также уверяет, что батарея телефонов, соединяющих его с Кремлем, правительством и спецслужбами, уже давно бездействует. "Эти вертушки - музейные экспонаты, - смеется 27-летний главный редактор, указывая на пять желтых телефонов, стоящих у него на столе. - Лишь по двум из них иногда звонят, в основном - чтобы договориться об интервью. Я уже год сижу в этом кабинете, и ни разу мне не позвонили из Кремля и не сказали: поставь это на первую полосу".

Назначенный на этот пост в сентябре 2004 года, после увольнения своего предшественника Рафа Шакирова, обвиненного в "излишне эмоциональном" освещении событий в Беслане, новый главный редактор "Известий" уверяет, что ни на йоту не отступил от новой, "либеральной" линии бывшего органа Верховного Совета. "Для меня газета - это бизнес, - поясняет он. - Чтобы наш продукт продавался, он должен быть качественным".

Официальная версия. Для примера Владимир Бородин приводит статью "Десять вопросов, на которые нет ответов", опубликованную 1 сентября по случаю первой годовщины бесланской бойни. "Планировался ли штурм школы? Почему загорелась крыша школы?" - спрашивали "Известия". Но это было сделано, чтобы изложить официальную версию, которая обеляет власти.

"Формально "Известиям" пока многое позволяется, но по содержанию статьи очень спокойные", - отмечает Алексей Симонов, председатель организации по защите прессы "Гласность". Эта условная свобода его не обнадеживает: "Наши власти поняли, что газеты, как и театральные спектакли, не способны поднять народ. Они подвергли цензуре телевидение. Наша нынешняя власть умнее, чем советская власть, на которую она, между тем, хочет походить".