Шломо Блассу 28 лет, из них 27 лет и 6 месяцев он прожил в поселениях: Офра ? одно из самых больших поселений, неподалеку от Рамаллаха, и Неве Тцуф - на краю леса в Самарии. Туда Шломо привезли его американские родители - раввин Джонатан Бласс и его жена Шэрон. Эта семья пользуется большим авторитетом среди участников движения поселенцев, насчитывающего почти 250 тыс. человек. В эти часы они начинают акцию протеста против заявлений Ариеля Шарона о готовности пойти на уступки в вопросе о поселениях в обмен на безопасность и признать палестинское государство. Шломо изучает историю и журналистику в университете в Иерусалиме, он пишет и создает видео для пиратского телевидения колонистов, среди которых он стал признанным молодым лидером. Как может молодой и нормальный молодой человек согласиться быть "колонистом", которого ненавидит почти весь мир? "Я скорблю, конечно же, я скорблю, но и моих предков ненавидели, потому что они не были идолопоклонниками". И вот он на баррикадах против Шарона.

- Ты разочарован? Разгневан?

- Очень, даже если Шарон, старая лиса, пытается лишь извлечь большую выгоду из послевоенного периода, из дружбы с Бушем.

- Так говорят и некоторые палестинские лидеры. Но вернемся к сути вопроса. Шарон говорит об уступке тех поселений, одним из создателей которых он считается. Он врал, когда их поддерживал? Или врет сегодня?

- Шарон был одним из тех, кто призывал строить поселения, но он также после заключения мира с Египтом своими руками ликвидировал поселения в Йамите на Синае. Его видение ситуации, хотя он и говорит о глубоком страдании, очень политизировано.

- Но оно связано и проблемами безопасности. Поселения не только не гарантируют, но порой подрывают безопасность, вынуждая солдат охранять их и умирать за вас.

- Я категорически отвергаю это утверждение. Возьмите, например, поселение Нетзарим в Газе: это аванпост, а не помеха. Без этого поселения нам бы так и не удалось понять, что происходит в Газе, как организуется террор, как с ним бороться.

- Но палестинцы - не объекты особого наблюдения, это народ, который требует создания своего государства.

- Попытаемся понять, почему мы не согласны с Шароном: я не считаю себя оккупантом, я лишен экспансионистских амбиций, я обрел землю моих предков в результате оборонительной войны.

- В результате которой лишился земли другой народ, поэтому идет непрекращающаяся война, существует терроризм?

- Вовсе нет: их война против нас началась еще до 1967 года, за это время имели место такие же ужасные всплески терроризма, как и нынешний. В то время как любой другой народ, живущий на родной земле, считается законно связанным с ней, а я должен оставаться скитающимся евреем, не имеющим родины - почему?

- Шарон, естественно, так не думает, он видит лишь возможность установления мира, который принесет с собой, в частности, безопасность.

- Безопасность не будет гарантирована созданием палестинского государства. Слишком многими жизнями заплачено за ошибку подписания соглашения в Осло. Когда палестинцы нам говорят, что хотят, чтобы мы ушли отсюда, когда говорят о праве возврата в границы Израиля, мы должны их слушать. Левые делают вид, что ничего не происходит.

- Вы видите мир неподвижным, но Саддама больше нет, Советского Союза, который в прошлом поддерживал панарабизм, тем более. Жители поселений утратили чувство реальности.

- Напротив, мы единственные, кто сумел сохранить это чувство. Палестинское государство будет готовить наше уничтожение при помощи оружия, небольшое отступление является началом более крупного, до самого моря.

- Шарон отвергает идею того, что израильский народ является угнетателем.

- Я никого не хочу угнетать, но я не потреплю двойных стандартов: я не могу жить там, где хочу, я знаю, что из Рамаллаха они могут меня выгнать, когда у них уже есть право быть там, где их вера. Не забывайте, насколько нас мало. Я не согласен с тем, что меня морально может осуждать такой диктатор, как Арафат, который бросает в тюрьму и расстреливает без суда , который не соблюдает прав человека. Почему от палестинцев не требуют более высоких стандартов?

- От них этого потребуют, поскольку все очень надеются на Абу Мазена.

- Не знаю, каков Абу Мазен. Но я надеюсь на лучшее. Но представителей нового поколения нельзя назвать пацифистами, они в большей степени, чем старое поколение, воспитаны в духе экстремизма. Я не могу на него полагаться.

- Но Шарон, кажется, ему доверяет, а вы останетесь позади. Господин Бласс, вы потеряли уже очень многих в этой интифаде - когда вы идете по дороге, в вас стреляют, ночью ваши поселения берут в осаду.

- В моей зоне, Матте Биньямин, больше всего потерь. Наших женщин и детей убивают выстрелами из соседней деревни Сафа - в автобусах, домах, на дороге. Я хожу в бронежилете, моя мать не смогла приехать в госпиталь, когда оперировали моего брата, потому что было опасно выходить из дома.

- Я и спрашиваю, как можно жить в условиях постоянной опасности, ненависти, постоянно быть настороже.

- Я не чувствую себя привилегированным, готов жизнь положить за идею и не хочу поменяться местами ни с кем.

- Что вы будете делать, когда Шарон вам скажет: "А сейчас уходите"?

- Не торопитесь. Надеюсь, что он передумает.