На прошлой неделе западные и российские наблюдатели были в ужасе, когда Московский городской суд осудил ученого Игоря Сутягина за шпионаж. Одной из причин была очевидность судебной ошибки, но озабоченность вызывало и то, что даже суд присяжных, которому отводится особая роль в российской реформе уголовного правосудия, может вынести такой вердикт.

Но при всей озабоченности решение по делу Сутягина нельзя считать типичным для существенно улучшившегося отправления правосудия в сегодняшней России, оно не дает представления о том, как многие российские судьи рассматривают сегодня дела о государственной тайне. Но случаи, подобные делу Сутягина, наносят ущерб репутации суда и дают основания думать, что ФСБ по-прежнему трудно принять увеличивающуюся прозрачность судебной системы.

Сутягин был исследователем московского Института США и Канады и работал с канадскими университетами. В 1998 году он признал, что продавал британской фирме (по некоторым утверждениям, связанной с американской разведкой) аналитическую информацию о российских военных расходах и боеготовности, взятую, по его словам, из открытых источников.

Он был арестован ФСБ, первый процесс по его делу состоялся в Калужском областном суде. В декабре 2000 года судья отправил дело на доследование, заявив, что доказательства слишком расплывчаты, а следствие велось с процедурными нарушениями.

Новый суд над Сутягиным состоялся через три года, и за это время многое изменилось. ФСБ передала дело из Калуги федеральным следственным органам, и процесс продолжился в Московском городском суде, где некоторые судьи считаются надежными в политически важных делах.

Между тем ФСБ становилось все труднее добиваться от них сотрудничества: по четырем делам, касающимся передачи важной информации иностранцам, судьи в разных регионах вынесли один мягкий приговор, два условных, не предполагающих содержания под стражей, а в одном случае обвиняемый был полностью оправдан.

Другой значительной переменой было то, что защитники Сутягина предпочли суд присяжных. Доля оправдательных приговоров, вынесенных присяжными, составляет около 15%, тогда как в обычных судах - 0,8%.

Судья в Москве назначил присяжных по делу Сутягина в ноябре 2003 года, а через месяц другой ученый, которого обвиняли в продаже секретной информации Китаю, был оправдан присяжными в Хабаровске, что явилось предупреждением для ФСБ о том, что надо убеждать присяжных.

В феврале тайная полиция представила в Думу законопроект, по которому дела о преступлениях против государства не могут рассматриваться присяжными. Одновременно судью и присяжных в деле Сутягина заменили. Новая судья, Марина Комарова, уже вынесла два обвинительных приговора по другим политически важным делам.

Процесс в Москве был закрытым, но подробности просочились в российские СМИ. По словам адвокатов, судья без всяких причин отказалась задать присяжным вопрос о том, была ли информация, в передаче которой его обвиняли, секретной. Ее решение можно оправдать тем, что Уголовно-процессуальный кодекс запрещает ставить перед присяжными вопросы юридического характера, но ее отказ вызвать экспертов для определения понятия государственной тайны, по-видимому, является процедурной ошибкой.

Российский закон о том, что составляет государственную тайну, сложен и невнятен, тайны могут быть определены в правительственных инструкциях, которые сами по себе недоступны широкой публике. Но нежелание судьи открывать этот ящик Пандоры подорвало аргументацию защиты. Был ли отказ следствием юридической интерпретации, личных пристрастий или внешнего давления, в любом случае он дискредитировал судопроизводство.

Адвокаты Сутягина подадут апелляцию на вердикт присяжных и 15-летний приговор в Верховный суд России, они также подали жалобу в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.

Репутация Верховного суда в соблюдении процедурных норм высока, но угроза рассмотрения в Страсбурге может нарушить баланс. Рассмотрения в Страсбурге ждут сотни жалоб на решения российских судов. В прошлом году Верховный суд напомнил судьям, что соглашения, подписанные Российской Федерацией, и решения суда в Страсбурге учитываются в российском законодательстве. На сегодняшний день все три решения приводят Россию к разногласиям со Страсбургом.

Дело Сутягина нетипично; 15 лет судебной реформы (включая безопасность судей, повышение зарплат и значительную независимость суда) сделали судей менее зависимыми, чем в советские времена. Обвинительный уклон уголовного правосудия значительно смягчился - благодаря состязательности процесса и более жесткой регламентации доказательств. "Возвращение дела на доследование" как альтернатива оправдательному приговору ликвидировано.

Больше всего изменилась гражданская юстиция: сегодня огромное количество граждан подает иски против правительственных чиновников и в 80% случаев выигрывает.

Но гарантия справедливости рассмотрения политических преступлений является важной проблемой для страны с таким прошлым, как у России. В деле Сутягина обнаружились системные дефекты: отсутствие ясности и прозрачности в понятии государственной тайны и того, какой процедуры должен придерживаться суд, определяя подобные понятия.

Если российские власти хотят двигаться вперед, они должны более четко определить, на какие виды несекретной информации распространяются ограничения по соображениям государственной безопасности.