Сомнения этому человеку, очевидно, чужды. Допустил ли он ошибку, спросили во вторник вечером журналисты у Джорджа Буша. "Я уверен, что-нибудь мне еще придет в голову", - ответил на это президент США.

Однако не пришло, хотя его об этом и просили. Афганистан, Ирак, антитеррористическая война, работа спецслужб? Самый могущественный человек в мире считает, что он все-все сделал правильно. И эта иллюзия непогрешимости внушает страх.

Эта пресс-конференция была пугающей и одновременно впечатляющей; всего третье мероприятие такого формата, в котором за последние три с лишним года Буш участвовал в качестве президента.

Президент стоит за массивной кафедрой, сильно возвышаясь над плотными рядами журналистов внизу. Когда ровно через 61 минуту он завершает выступление, корреспонденты почтительно встают, чтобы выразить уважение главе своего государства. Президент сходит вниз и в одиночестве идет по коридору. Его единственный посыл - сохранить прежний курс, все равно, какой ценой.

Такая позиция американского лидера вряд ли способствовала появлению у него новых друзей в мире; и дома он раскалывает общество. Многоопытные эксперты-американисты утверждают, что эта позиция чрезвычайно политизирует страну и вызывает огромные идеологические разногласия. Кто верит в Буша, тот верит в него со всей страстью. Тот, кто не верит ему, с отвращением отворачивается от республиканца из Техаса. Для того меньшинства американцев, которые вообще ходят на выборы, сомнений в этом году уже нет. В этом они похожи на своего президента.

Даже сравнение войны в Ираке с войной во Вьетнаме, высказанное в конце прошлой недели сенатором-демократом Эдвардом Кеннеди, которое нашло у людей живой отклик, воспринимается сторонниками Буша в Америке совсем иначе, чем его противниками. Левые вспоминают о человеческих потерях в этой самой смертоубийственной войне, которую США когда-либо вели за границей.

Тогда, в 1960-е годы, армия США еще регулярно сообщала сведения о числе врагов, которые якобы были убиты в боях. В результате это число составило такую сумму, что к январю 1968 года в Северном Вьетнаме не должно было остаться в живых ни одного человека, способного держать в руках оружие. Однако в это время началась операция "Тет": крупное наступление армии Северного Вьетнама на южные города, которое хотя и было отбито, однако доказало, что коммунистический Север, несмотря на все сообщения о потерях, еще располагал достаточной боевой мощью. Это наступление ознаменовало конец американского присутствия во Вьетнаме.

Совсем иначе выглядит интерпретация правых, которая остальному миру кажется достаточно странной. Но многие консервативные американцы рассматривают уход из Вьетнама как позорное пятно в истории своей страны. В этом поражении, считают они, виновата, прежде всего, пресса под руководством левых с ее бесконечным морализаторством.

На поле боя - если воспользоваться языком другой эпохи и другой войны - американские солдаты остались непобежденным. Чуть больше выдержки, и Вьетнам мог бы стать успехом, полагают консерваторы, и, само собой разумеется, сегодня они думают то же самое о войне в Ираке.

Пропасть, расколовшая американское общество, стала настолько глубокой, что даже самые болезненные воспоминания больше не объединяют американцев. Меж тем травма от терактов 11 сентября 2001 года способствует внутриполитической поляризации. С тех пор как стало известно, что перед 11 сентября спецслужбы предупреждали президента об угрозе терактов на территории США, в стране бушуют внутриполитические споры. Они же стали одной из причин, почему Буш вообще устроил эту пресс-конференцию.

"Если бы я имел хоть малейшее понятие, что эти люди направят самолеты на здания, мы, чтобы защитить страну, перевернули бы небо и землю, - заверил президент свой народ. - Именно так мы и делаем, чтобы предотвратить следующие теракты".

Был ли Джордж Буш убедительным? Всемирная общественность отреагировала прохладно. В то, что для решения проблемы Ирака нужно лишь отправить туда еще десяток тысяч солдат, вряд ли верит кто-то из неамериканцев. Но не они, а лишь американские избиратели решают, кто будет следующим президентом. Однако ныне для них политика уподобилась вере, что наблюдалось в истории США чрезвычайно редко.