Глядя на Кремль и пламя пожара, уничтожающего Манеж, выставочный зал XIX века, один из красивейших исторических памятников Москвы, главный архитектор города Александр Кузьмин сказал: "Это как если бы любимая дочь пришла домой избитой".

Пожар, случившийся в ночь после президентских выборов, стал символом разрушения старой Москвы на протяжении последнего десятилетия. Самый центр Москвы, рядом с Кремлем, где с одной стороны виден сгоревший Манеж, а с другой - гостиница Москва, которую демонтируют, напоминает выжженную землю. Но это не результат вражеской вылазки.

Критики говорят об одержимости московских властей идеей сноса и перестройки прошлого, изуродовавшей облик города.

Алексей Комеч, глава российского Института искусствоведения и член городского совета по архитектуре, говорит, что таких разрушений в Москве не было с 1930-х годов, когда сносились целые районы, чтобы расчистить место для сталинских небоскребов и широких проспектов.

"Москву разрушают преднамеренно. В 1920-е и 1930-е годы это делалось по идеологическим соображениям: в советской утопии не было места старым зданиям, - говорит Комеч. - Сегодня это делается по чисто коммерческим соображениям. Большевики ненавидели старую Москву. Нынешнее московское правительство ее просто не признает".

Мэр Москвы Юрий Лужков отвергает эти обвинения, утверждая, что он и его администрация не только сохраняют исторический облик Москвы, но и существенно улучшают его. "Мы перестроили множество исторических зданий, которые в 1990-е годы обветшали. Мой долг мэра сохранить дух Москвы, при этом повышая уровень комфорта".

Но критики Лужкова говорят прямо противоположное. Комеч, один из самых бесстрашных оппонентов мэра, заявляет, что за прошедшее десятилетие в Москве уничтожено около 300 исторических зданий.

Исчезли одно- и двухэтажные дома на Кадашевской набережной напротив Кремля, большой деревянный дом, где был арестован Александр Герцен, писатель и революционер XIX века, значительная часть Остоженки.

Здания, подобные дому Герцена, заменены новоделом, современная городская архитектура сделала некоторые районы неотличимыми от других европейских городов.

Хорошим примером является Остоженка, превращенная в место обитания новых русских, населяющих элитные квартиры в современных зданиях, где стартовая цена жилья составляет 10 тыс. долларов за квадратный метр.

"Люди, живущие в этих домах, не отождествляют себя с Москвой. Они живут в другом мире", - говорит Комеч.

Цены на недвижимость в престижных районах Москвы подскочили до 10 тыс. долларов за квадратный метр по сравнению с 2 тыс. долларов пять лет назад, и неудивительно, что разработчики с такой готовностью сносят старые здания.

"Прибыль строительных компаний, работающих в центре Москвы, достигает 300%, такой доходности нет нигде в мире", - говорит архитектурный критик Григорий Ревзин. Он отмечает, что интересы строительных компаний совпадают с интересами мэрии, которая выступает как их партнер по бизнесу.

До недавнего времени новое строительство велось главным образом во дворах и в стороне от главных московских улиц. Но места становится все меньше, и строительные компании вышли на главные улицы и площади, присматриваясь к историческим постройкам.

"Это рак, развивающийся от периферии к центру, разрушающий ткань города", - говорит Комеч.

Честно говоря, это началось задолго до Лужкова, когда советское правительство дало добро на разрушение наименее красивых зданий в исторических районах города. Но, по словам историков, то, что началось при советской власти, завершило московское правительство, движимое рыночными стимулами.

"Трагедия Москвы не в том, что сносятся исторические памятники, а в том, что меняется городской ландшафт. Скоро у нас появится мегаполис с памятниками, но исторический город навсегда исчезнет", - предупреждает Комеч.

Это звучит парадоксом, но разрушение ткани города в Москве нередко ведется под лозунгом сохранения и реконструкции.

Недавно Лужков разрешил превратить здание XVIII в. на Тверском бульваре в часть элитного ресторана в стиле XIX в., владельцы которого гордятся тем, что сохраняют прошлое Москвы. Клуб "в лучших традициях российской аристократии" станет частью кафе "Пушкин" с "традиционным" меню и официантами, одетыми в духе того времени.

Сохранится только фасад старого здания. Лужков называет этот процесс не реставрацией и не реконструкцией, а воссозданием. "Иногда воссоздание является наиболее эффективным способом сохранения прошлого. У нас есть идиоты, для которых сохранение старых кирпичей является самоцелью. Там, где возможно, старые камни надо сохранять, но я бы назвал кирпичи молекулами, из которых можно построить любой образ".

Он считает, что его задача делать памятники лучше и прочнее. "Что плохого в разрушении старых зданий, укреплении их фундаментов и создании новых в соответствии с первоначальными проектами?" - спрашивает он.

Но историки считают, что подобный подход превращает московскую архитектуру в декорацию. "Лужков просто не понимает разницы между копией и оригиналом", - говорит Комеч.

Одним из наиболее ярких примеров лужковского "воссоздания" является Храм Христа Спасителя. Это копия церкви XIX в., взорванной Сталиным в 1930-е годы и восстановленной семь лет назад под стоны московской интеллигенции. "Подделка, ставшая новым национальным символом", - говорит Ревзин.

Церковь, оборудованная подземной автостоянкой, получила прозвище Спаса на гаражах.

Потребность в подземной парковке является главной причиной сноса исторической гостиницы "Москва" - здания 1930-х годов, знакомого всему миру по этикетке на водке "Столичная".

В гостинице, построенной по проекту Алексея Щусева и украшенной лучшими советскими художниками, жили представители коммунистической партийной элиты. Лужков обещает восстановить гостиницу по проекту Щусева, но сделать ее больше и лучше, оборудовав подземной парковкой, плавательным бассейном и конференц-залами.

Он обещает восстановить и Манеж, находящийся напротив гостиницы "Москва", добавив к нему двухэтажную подземную парковку.

До пожара этот план блокировал городской совет по архитектуре. После пожара реконструкция стала необходимой, а строительство парковки неизбежным. Хотя Комеч согласен с тем, что подвальные помещения необходимы для хранения выставочных материалов, он считает, что подземная парковка испортит Манеж.

Лужков отвечает: "Потерять невинность можно только один раз, но говорят, что второй раз значительно приятнее".