Место рождения: Лукенвальде. Семейное положение: не замужем, один ребенок. Профессия: химик и депутат бундестага от ХДС. Визит к Катерине Райхе и ее любимому деду.

Сказать нужно сразу: дело с замужеством ? не самое интересное в биографии депутата Катерины Райхе. Если она выйдет замуж (от чего бы она не отказалась), люди будут говорить: "Ага, сломалась", - и она, женщина из Восточной Германии, умрет как политик. Если она не выйдет замуж, ее нынешнее положение обретет в глазах общественности программную твердость: "Ага, живой пример тому, как на Востоке уничтожались наши традиционные ценности. И нечто такое затесалось в команду Штойбера".

Две вещи бросаются в глаза в офисе госпожи Райхе на Унтер-ден-Линден: на одной стене ? бледно-зеленая схема, изображающая "естественный путь яйцеклетки". На другой - легендарная фотография солдата Народной армии ГДР, запечатлевшая его прыжок через стену в Западный Берлин.

Схема движения яйцеклетки демонстрирует холодный имидж химика с Востока. Тот, кто говорит с ней, быстро замечает, что это критически настроенная, не чуждая язвительности личность. Она каждый раз вспыхивает, когда разговор заходит о ведущихся вокруг нее спорах, о СМИ, о партии и кардинале Майснере. Она знает, что таковы правила игры и что она должна сдерживать свою иронию. Но должна ли? За последнее время она получила по электронной почте более 500 писем. "Гораздо больше, чем когда бы то ни было раньше, и 90 процентов из них ? одобрительные" .

Мать Катерины, тоже химик, получила ученую степень кандидата наук в известном Московском университете имени Ломоносова. "И она никогда не была в партии! Хотя ее достижения были настолько выдающимися, что она могла в нее вступить". Тут она произносит по-русски пару ничего не значащих фраз. Госпожа Райхе свободно говорит на этом языке, с большой симпатией отзывается о русской литературе, о музыке Шостаковича и рассказывает о том, как часто она посещала свою мать в Москве и путешествовала вместе с ней по стране. Дочь одной московской подруги ее матери зовут также, как и ее саму, ? Екатерина. С этой женщиной она дружна по сей день. Летом та снова приедет в Лукенвальде.

Туда мы и едем, к деду госпожи Райхе. О нем она говорит с особой теплотой. Невысокий бодрый человек, иронично оглядев посетителей, впускает нас в дом. Бывший владелец завода живет со своей женой в одном из тех поселков, которые в двадцатые годы строились для рабочих и мелких служащих повсюду, в частности в социал-демократическом промышленном городке Лукенвальде.

Там Хельмута Шульце, 86-летнего деда Катерины знают все. После войны, несмотря на бесконечные препятствия, он строит свой гальванический завод. Он раньше многих понимает, что пластмасса ? это материал будущего, и ставит на нее. Заводом он руководит вместе со своей женой, он ? технической частью, она ? коммерческой. СЕПГ больно бьет по последним частникам: все более высокие плановые задания для ненавистных предпринимателей, которые работают, к сожалению, лучше, чем государственные предприятия. Значит, надо закупать новые, более эффективные машины. Значит, необходимы денежные вливания, которых нет у притесняемого частника. Значит, государство шаг за шагом должно скупать акции частного предприятия. "И то же самое, - прерывает его рассказ внучка, - я сегодня читаю в программах ПДС: государственное участие. Именно то, из-за чего люди вроде моего деда были доведены до краха".

В начале семидесятых партия перестала довольствоваться мелочными придирками. Частники должны были уйти. Завод деда национализируется, и он, как и многие, становится директором на собственном предприятии. Только когда коммунисты делают его детище подразделением какого-то непонятного комбината, Хельмут Шульце бросает все. Через несколько дней после падения стены он приезжает в Лейпциг и требует свой завод назад. И получает его. И возводит на месте старого "металлургического комбината" в Лукенвальде современный завод по производству пластмасс.

Но борьба с мелочной опекой и против финансовой мести со стороны старых партийных бонз почти разоряют его. Едва он снова получил завод, банк приписал ему миллионный долг, который лишил его собственности. "Апоплексическим ударом я обязан сражениям после 1989 года". Он постоянно прерывает свой рассказ ироническими замечаниями в свой адрес и вопросом: "Вам действительно интересно копаться в этом старом дерьме"? Но его внучка каждый раз его просит: "Рассказывай. Рассказывай все".

Это немного смешно и несколько бесцеремонно - рассматривать молодого политика с Востока через призму ее намерений в отношении собственного замужества, думалось мне при прощании. Германия ? это мультикультурная нация, а ХДС ? удивительно удачная попытка свести многочисленные темпераменты в единую партию.