Режиссер не смог выехать из России, чтобы показать на Авиньонском фестивале свой спектакль "Outside", посвященный китайскому фотографу Рену Хангу. Он ответил на вопросы французской газеты Le Point из Москвы.

"Я открыл для себя работы Рена Ханга после выпуска альбома издательства Taschen. Они поразили меня. До книги я видел несколько фотографий, но они меня не впечатлили. Ну хорошо, голые китайцы, и что? Но увидев их в альбоме, я понял, что это уникальная вселенная. Китайская актриса Ян Гэ помогла мне связаться с ним. Она написала ему в Instagram и - о чудо! - он сразу ей ответил. Мы договорились встретиться, должны были обсудить общий проект в театре, но он покончил жизнь самоубийством за два дня до нашей встречи. Это случилось 24 февраля, в день его рождения. Это стало для меня сильным потрясением. У меня было чувство, что это был человек, с которым я уже был знаком и успел сблизиться...", - рассказывает Кирилл Серебренников.

"(...) Одиночество - это общее для всех состояние. Мы всегда одни - мы рождаемся в одиночку, живем в одиночку, умираем в одиночку. Даже семьи и группы состоят из одиноких людей. Человек - это единичное существо. Я думаю, что мой домашний арест оказался для меня довольно естественным. К тому же я чувствовал огромную поддержку всех моих друзей, всех людей из Гоголь-центра и всех тех, кто подходил ко мне во время моих прогулок и говорил мне: "мы в вами", "мы все за вас", "мы желаем вам, чтобы все это закончилось как можно скорее". Они словно заклинали судьбу и пространство. Это все, что они могли сделать", - отмечает режиссер.

"За эти месяцы мы выработали способ общения через адвоката с "Гоголь-центром", с другими театрами, артистами, коллегами. Это потребовало кропотливой работы, углубления всех сцен и всех моих рекомендаций. В некотором смысле я стал более дотошным и скрупулезным", - поясняет собеседник издания.

"(...) Я думаю, что театр и спектакли - это создание вселенной. Каждая вселенная состоит из нескольких основных элементов. Для меня очень важно, чтобы в моих спектаклях присутствовали ветер, земля, воздух, вода, огонь и плоть. Речь не идет о комплексе Демиурга, просто присутствие всего этого необходимо для того, чтобы вселенная на сцене стала живой и убедительной. И, для начала, их нужно придумать. Сырьем для театра является человеческое сознание", - считает Серебренников.

"(...) Театр и искусство могут что-то изменить, поскольку заставляют человека думать, чувствовать и взглянуть на привычные вещи по-другому, но это произойдет не в одночасье. Никто не выходит из театра и тотчас не бежит устраивать революцию. Очень трудно изменить сознание людей, превратить инертные массы в активных и мыслящих граждан", - утверждает режиссер.

"Прежде всего, стоит отметить, что состояние дискомфорта не равно страданию. Это естественное состояние человека с момента первородного греха. Абсолютный покой - для кладбищ. Сюжет рождается из конфликта. Электричество происходит из разности потенциалов, кровь циркулирует в венах в результате разного давления. Однако страдание, которые все традиционно видят в русском искусстве и в великой русской литературе, для меня вещь необязательная. Я буддист и верю, что люди рождены для счастья. Но счастье не является синонимом покоя. Счастье может быть активным, конфронтационным, беспокойным, нацеленным на искания и наживу, с потерями и открытиями, со взлетами и падениями", - рассуждает собеседник издания.

"(...) Мне очень близки все законы Авиньонского фестиваля, сформулированные Жаном Виларом и подразумевающие неприкосновенность свободы художника, верховенство свободы выражения творческой мысли, антимилитаризм и демократию", - указывает режиссер.

"(...) Россия останется со мной везде, где бы я ни жил, потому что я говорю и думаю по-русски. Я говорю на двух языках, изучаю третий, но коль скоро мои мечты и мысли приходят ко мне по-русски, значит я русский. Русским как нации, как правило, свойственно катастрофическое сознание? А все остальные нации что, беззаботны и беспечны? Как не иметь катастрофическое сознание в современном мире, который движется к экологическому аду? Через несколько лет климатическая ситуация может стать необратимой; разве это не катастрофа? Русские просто видят больше проблем: они знают цену свободы и ее отсутствия, они знают, что такое война, развал империи, революции, репрессии, принудительная эвакуация целых народов. Даже мое поколение стало свидетелем слишком большого количества сложных и безумных событий, и я никоим образом не хотел бы отвергать или критиковать свое, как вы говорите, катастрофическое сознание. Это отличное топливо для моей работы", - резюмирует Кирилл Серебренников.