Это не типичный политический заключенный. Михаил Ходорковский, который вместе со своим деловым партнером Платоном Лебедевым на следующей неделе предстанет перед судом, по некоторым оценкам, является обладателем 8 млрд долларов. Ему не предъявляли обвинений в политических преступлениях. Он обвиняется в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов: недавно российские власти заявили, что он недоплатил 700 млн долларов налогов.

Однако, несмотря на эти обвинения в духе дела Марты Стюарт или дела "Энрона", несмотря на персону подзащитного, который, мягко говоря, "упакован" немного лучше, чем типичный диссидент, российские правозащитники в один голос называют это дело первым "показательным судом" путинской эпохи. Почему?

Объяснение вытекает из особенностей личности Ходорковского и странностей режима, который будет его судить. Он действительно достиг богатства не вполне честными средствами, как, впрочем, и все, кто разбогател в России в 1990-х годах.

В начале своего пути в качестве генерального директора ЮКОСа Ходорковский занимался тем, что подавал иски против журналистов, отрицая обвинения в финансовых махинациях и даже убийстве. Но постепенно он сменил тактику. Около двух лет назад мне позвонили из офиса Майкла, принца Кентского, и спросили, не хочу ли я присоединиться к группе журналистов (я не хотела), отправляющихся в полностью оплаченную поездку в Россию. Все расходы брал на себя некий магнат, как оказалось, это был Ходорковский.

Хороший бизнесмен, Ходорковский вскоре нашел лучшее применение своим деньгам. Вместо того чтобы тратить время на паразитирующих журналистов, он решил изменить репутацию компании, изменив саму компанию. Он привнес в управление ЮКОСа западные стандарты. Кроме того, он занялся финансированием школ, больниц, библиотек в захудалых городах российского севера, где ЮКОС производит добычу нефти.

В довершение всего он основал фонд "Открытая Россия", в попечительский совет которого входят Генри Киссинджер и Лорд (Джейкоб) Ротшильд. Этот фонд занимался финансированием правозащитных групп в России, а также школ, институтов и других организаций, ответственных за продвижение демократических ценностей.

Вне зависимости от своих первоначальных намерений, Ходорковский, кажется, постепенно начал искренне верить в эти ценности. Он начал пренебрегать неписаными правилами, требующими, чтобы российские магнаты расплачивались с правительством тем, что хранили молчание, когда это нужно правительству, и держались подальше от политики. По мнению некоторых, Ходорковский перешел за критическую черту, когда завел разговоры о крупных сделках с американской нефтяной компанией. Другие думают, что его главной ошибкой были прямые переговоры с китайским правительством. А третьи считают, что Кремль вывело из себя то, что он финансировал оппозиционные партии.

Что бы ни послужило конкретной причиной, власти наконец решили, что каждый сверчок должен знать свой шесток, и Ходорковский угодил за решетку.

Возможно, Ходорковский действительно нарушил налоговое законодательство, и возможно, это не единственное, что он нарушил: некогда у ЮКОСа была весьма негативная репутация, речь шла даже об убийствах, - но если бы Кремль арестовывал всех бизнесменов, виновных в коррупции и уклонении от уплаты налогов, выстроилась бы очень длинная очередь из кандидатов. Ходорковский был выбран на роль жертвы единственно затем, чтобы служить примером каждому, кому пришло бы в голову противостоять Кремлю.

Возможно, если бы арест Ходорковского происходил в вакууме, он не вызвал бы большого беспокойства. Но за четыре года своего правления президент Росси Владимир Путин еще и обессилил независимую прессу страны, уничтожил оппозиционные партии и вновь возвел спецслужбы до уровня правящей силы.

В своем послании к федеральному собранию Путин обозначил новую мишень - "неправительственные организации". Многие полагают, что это была прямая отсылка к организациям, поддерживаемым фондом "Открытая Россия" Ходорковского.

По всем вышеизложенным причинам разрозненные правозащитные группы встали на защиту Ходорковского, несмотря на то что мультимиллиардер имеет мало шансов завоевать народную любовь в России.

На прошлой неделе я спросила историка и активиста правозащитного движения Арсения Рогинского, насколько далеко, на его взгляд, может зайти "ресоветизация" России. "Далеко, - ответил он. - Намного дальше". Печаль, которую он и другие, подобные ему, будут испытывать, наблюдая за делом Ходорковского, связана не столько с их заботой о судьбе одного отдельно взятого миллиардера, сколько со страхом, что этот случай может стать первым в череде многих.