Ирония второго мандата Джорджа Буша заключается в том, что обе американские политические партии полностью изменили своей прежней интерпретации интересов США в мире. Так, республиканцы поддержали концепцию гуманитарных интервенций и выступили за безусловное продвижение демократии, а демократы стали партией прагматической осторожности и сосредоточились на вопросах национальной безопасности в ее узком понимании. Причиной этого поворота стал случай, и вопрос состоит в том, удержатся ли две партии на своих нынешних позициях, когда Ирак перестанет быть первоочередной заботой нации.

В 90-е годы многих республиканцев возмущало то, что администрация Клинтона использовала военную силу лишь в тех ситуациях, когда речь не шла о жизненных интересах американской национальной безопасности. В начале своего мандата - до инцидента, стоившего жизни 18 рейнджерам и заставившего США вывести войска, - Билл Клинтон расширил задачи вмешательства в Сомали: раньше оно ограничивалось оказанием неотложной помощи, при нем речь зашла уже о национальном строительстве (nation-building).

Он послал американские войска на Гаити, использовал ВВС и американскую дипломатию, добиваясь подписания Дейтонских соглашений в Боснии, и возглавил коалицию НАТО, созданную для защиты косоваров от сербских атак. В то время Кондолиза Райс, советница кандидата Буша по предвыборной кампании 2000 года, заявляла, что "американские войска не должны использоваться для защиты школьников", как это было на Балканах. Сам Буш сделал знаменитую ремарку: "Я не думаю, что наши войска должны служить тому, что называется строительством нации. Я думаю, что наши войска нужны, чтобы вести войну и побеждать в ней".

Если вернуться к началу 2005 года, мы увидим, что республиканцы оправдывают войну в Ираке как идеалистическую попытку продвижения демократии на Ближнем Востоке, ставшую вполне очевидной в свете недавних событий в Ливане и Египте. Риторика второй инаугурационной речи г-на Буша, выдержанной в вильсоновском духе, утверждает, что Америка имеет "своей высшей целью уничтожение тирании в мире" и что внешняя политика неизбежно обращается к задаче поддержки демократии за рубежом, так как от нее зависит выживание национальной демократии.

В свою очередь, демократы во время войны и в своей реакции на последующие события (такие, как иракские выборы 30 февраля) были вынуждены прослыть "бухгалтерами", протестуя против растущей цены войны в деньгах и в человеческих жизнях. Неудивительно, что демократы в конечном счете стали выглядеть жалкими на фоне президента, и их предложения не были приняты.

Как такое могло произойти? Никакой тайны здесь нет. Необходимость свержения Саддама Хусейна по гуманитарным соображениям всегда служила для администрации Буша одним из оправданий войны, наряду с тезисами о разработке Хусейном программы создания оружия массового поражения и о его связях с международным терроризмом. Но это была лишь третья из трех причин, и в официальный список она была внесена лишь в февральской речи 2003 года, за год с лишним до начала войны.

Аргумент об оружии массового поражения исчез, когда следственная комиссия по Ираку не смогла после вторжения найти там это оружие, а гипотетическая связь между Саддамом Хусейном и "Аль-Каидой" очень многими была поставлена под сомнение. Учитывая огромные потери американской армии на полях сражений, неудивительно, что администрация перенесла акцент на великую и благородную задачу освобождения Ирака. В свою очередь, демократы обнаружили, что простая поддержка позиции президента не сулит им особой выгоды, и из чистого оппортунизма стали ее критиками.

Конечно, в обеих этих позициях присутствует лукавство. Республиканцы знают, что, если бы они выступили осенью 2002 года в конгрессе с просьбой выделить средства на войну и сказали, что они собираются потратить сотни миллиардов долларов и тысячи американских жизней, чтобы принести демократию в страну под названием Ирак, их подняли бы на смех. А демократы не могли не понимать, что, захватив Ирак, США создали там очаг терроризма, победа которого имела бы весьма негативные последствия. График вывода американских войск просто даст повстанцам готовый план дальнейших действий.

Нынешняя ситуация полна иронии. До войны в Ираке у министра обороны Дональда Рамсфельда спросили, почему США не захватывают Кубу, чтобы ее освободить. Он ответил в своей обычной манере: "Боже праведный!" И добавил, что США просто не в состоянии решить все проблемы мира.

Однако республиканцы официально поддерживают гуманитарную интервенцию, тогда как демократы выступают против нее из расчета "выгодно - невыгодно". Вопрос в том, сохранится ли такое положение после того, как Ирак утратит актуальность. Это зависит от того, как будет развиваться ситуация в Ираке и на Ближнем Востоке, от исхода подспудной борьбы между республиканцами-реалистами и республиканцами-идеалистами. Справа войну в Ираке поддержал альянс между консерваторами-националистами, которые никогда не были сторонниками гуманитарной интервенции, и неоконсерваторами, которые ими были. Эта война велась несмотря на то, что даже такие реалисты, как Брент Скоукрофт, бывший советник президента по национальной безопасности, знали, что это ошибка. Впрочем, с тех пор как ситуация в Ираке ухудшилась, влияние реалистов возросло. Однако неоконсерваторы могут сказать в этом вопросе последнее слово, если в регионе действительно состоятся реформы.

Не следует недооценивать силу слов. Буш втянул США в широкомасштабную кампанию по продвижению демократии в соответствии с самыми благородными историческими побуждениями американской внешней политики. Я надеюсь, что в будущем эти задачи будут решаться скорее политическими, чем военными методами.

Бюджет президента предусматривает выделение крупных сумм на борьбу со СПИДом, на программы развития, на послевоенное восстановление и др. Те, кто критиковал президента за войну в Ираке - демократы и европейцы - не должны чувствовать себя обязанными требовать ухода американцев и поддерживать статус-кво в противоположность выбору, сделанному Бушем. Было бы правильнее, если бы они спросили его: если освобождение Ирака заслуживало такого количества пролитой крови и денег, почему этого не заслуживает, скажем, свобода народа Дарфура?