Всего несколько недель назад воинственный подход правительства Ирана к строительству ядерной программы стал поводом для публичных проявлений редкого в Тегеране единства. Сегодня лидеры остаются верными своему курсу, но во властных кругах и за их пределами уже обнаруживаются трещины.

Некоторые влиятельные персоны начали говорить о том, что тактика конфронтации, избранная президентом Махмудом Ахмадинеджадом, приводит к прямо противоположным результатам, затрудняя, а не облегчая развитие иранской ядерной программы.

На этой неделе Совет Безопасности ООН соберется, чтобы обсудить этот вопрос. Передача иранского досье в ООН и неспособность Ирана (что, пожалуй, еще важнее) добиться от России безоговорочной поддержки его планов, усилили позиции критиков Ахмадинеджада, утверждают политические аналитики, имеющие связи в правительстве.

Высокопоставленный иранский чиновник, попросивший об анонимности ввиду деликатности вопроса, заявил: "Если то, что они делают, будет эффективно, мы скажем: "Хорошо". Но он добавил: "На протяжении 27 лет после революции Америка хотела передать иранское досье в Совет Безопасности, но потерпела неудачу. Ахмадинеджад пришел к этому меньше чем за полгода".

Месяц назад тот же чиновник со смехом говорил, что те, кто считал жесткий подход плохим вариантом, замолчали, потому что он оказывается успешным.

Как всегда в Иране, сигналы неоднозначны, и даже правительство говорит на разные голоса.

Во вторник Ахмадинеджад и верховный лидер нации аятолла Али Хаменеи в публичных выступлениях заявили, что их страна никогда не отступит. В то же время иранские переговорщики прибыли в Москву для возобновления дискуссий - по просьбе Ирана - всего через несколько дней после того, как Иран отверг российские предложения по выходу из тупика.

Простые иранцы, похоже, чувствуют себя неуверенно в связи с перспективой санкций ООН. От улиц Тегерана до пригородных лыжных склонов люди начинают иронизировать по поводу правительственного лозунга "Ядерная энергия - наше неотъемлемое право".

Реформаторы, которые как движение лишились политического влияния по результатам последних выборов, тоже начали высказываться. Люди, имеющие связи в правительстве, говорили, что и высокопоставленные религиозные лидеры начали высказывать критические мнения о позиции Ирана аятолле Хаменеи, что политическая элита воспринимает как подземные толчки.

"Нет никаких признаков того, что они отступят, - сказал политический аналитик и журналист Ахмад Зейдабади. - По крайней мере, Хаменеи не сказал ничего такого, что можно было бы трактовать как возможные изменения курса".

Однако он добавил: "Критика усиливается по мере того, как становится очевиднее неэффективность этого курса, особенно тем, кто был в прежней группе переговорщиков".

Есть также признаки того, что переговорщики, пусть медленно, начинают отступать от стратегии непримиримости, а те, кто изначально был против избранной манеры поведения, но молчал, начинает говорить, отстаивая свою точку зрения.

Бывший президент Мохаммад Хатами недавно подверг публичной критике агрессивный подход и призвал вернуться к стратегии его правительства по установлению доверительных отношений с Западом.

"Предыдущая команда чувствует, что ее поддерживают, - заявил Насер Хадьян, профессор политологии Тегеранского университета, связанный с многими членами правительства. - Новая команда чувствует, что должна оправдывать свои действия".

Аятолла Хаменеи, за которым остается последнее слово, во вторник выступил с сильной защитой позиции Ирана.

"Исламская Республика Иран считает отступление по ядерной проблеме разрушением независимости страны, которое дорого обойдется иранскому государству", - заявил он.

"Мирное использование ядерной технологии является непременным требованием, оно необходимо для научного роста во всех областях, - подчеркнул Хаменеи. - Отступление любого рода повлечет за собой новое давление и новые отступления. Это необратимый путь, и дипломаты должны мужественно защищать наше право".

Выступая в Северном Иране, Ахмадинеджад призвал людей "рассердиться" на давление, оказываемое на Иран.

"Слушайте! - обратился президент к толпе, скандирующей "Смерть!" и вздымающей в воздух кулаки. - Ядерная программа - наше неотъемлемое право".

Когда Ахмадинеджад пришел к власти, он согласился с решением, уже принятым высшим руководством, идти на конфронтацию с Западом по поводу ядерной программы. Оставшиеся на обочине оппоненты Ахмадинеджада молчали до тех пор, пока он наращивал политический капитал.

Способность Ирана начать обогащение урана и снять в январе печати как минимум с трех ядерных объектов без очевидных последствий поначалу воспринималась как подтверждение эффективности жесткого подхода.

Но политолог, регулярно общающийся с сотрудниками МИДа, сказал, что Иран в значительной мере построил стратегию в расчете на поддержку России. По его словам, некоторые переговорщики считали, что, проявляя враждебность по отношению к Западу, они убедят Москву сделать Тегеран своим оплотом на Ближнем Востоке.

"Они думали, что поворот на Восток - это шаг вперед, - сказал политолог. - Они были на 99% уверены, что Россия ухватится за эту возможность и поддержит иранских лидеров".

Путь впереди остается неясным, хотя Иран пытается сохранить инерцию движения.

В Тегеране сходятся на том, что на руках у Ирана много козырей, от влияния на шиитов в Ираке и связей с ливанским "Хезболлахом" до возможности использовать нефть как оружие. Но неуверенность, связанная с Советом Безопасности и возможными санкциями, заставила многих вновь задуматься о разумности лобовой стычки с Западом, отмечают аналитики.

"Есть ощущение, что ситуация должна оставаться спокойной, - сказал журналист Зейдабаби. - Мы получили указания даже в заголовках не говорить о передаче досье в Совет Безопасности. Хотя ситуация очень остра, они хотят сделать вид, что все нормально. Они не хотят показать, что на страну будет оказано давление, и потерять сторонников".