Лауреат Нобелевской премии мира Марти Ахтисаари живет внешней политикой. В интервью Tagesspiegel он говорит о несостоятельности мирового сообщества, финансовом кризисе, а также о том, почему посредники не должны любезничать

- Господин Ахтисаари, несколько лет ходили разговоры о присуждении вам Нобелевской премии мира, но каждый раз вы оказывались ни с чем. Что эта премия означает для вас?

- Это было очень приятной новостью. Должен признать, что я в прошлом году надеялся на получение этой премии, а в этом не очень задумывался на эту тему. Я очень рад, поскольку эта премия, надеюсь, вселит мужество в других делать то, что делаю я.

- Что характеризует хорошего посредника?

- Прежде всего, необходимо доверие участников переговоров. Это требует особого авторитета. Со мной не всегда просто, иногда я занимаю очень жесткую позицию. Стороны конфликта должны признать, что они должны придерживаться договоренностей, если мы их достигли. Во время переговоров с повстанцами провинции Ачех один из участников сказал: с Ахтисаари по крайней мере знаешь, о чем идет речь. Это я считаю комплиментом. Во время других мирных переговоров я зачастую видел, что люди хотят быть любезными. Этого я не хочу. Я хочу решить проблему. Нужно быть очень прагматичным, как в 1999 году, во время конфликта в Косово.

- Через 6 лет вы вернулись в Косово, чтобы разобраться с его будущим. Сегодня Косово стало независимым государством, его конституция частично основывается и на вашем плане. Тем не менее Сербия с самого начала однозначно отклоняла этот план. Почему стало невозможным достичь компромисса, на который была бы согласна и Сербия?

- Сербы отказывались по-честному взглянуть на историю конфликта. Это основная проблема, с которой мы сталкиваемся в сегодняшнем мире. Германия - единственная страна, которая честно разобралась в своем собственном прошлом. Большой ей от меня поклон. Больше этого никто не сделал. Было бы абсолютно неверно утверждать, что виновны только Милошевич и Младич. Если общество ведет себя так, как это делало сербское общество, оно должно расхлебывать последствия. В этом контексте решение по Косово в идеале должно действовать как превентивная мера: оно является посланием. Если диктатор в какой бы то ни было стране начинает вести себя неподобающими образом по отношению к своим гражданам, это будет иметь последствия. И тогда международное сообщество обязано вмешаться. В данном случае это означало признание независимости Косово.

- Почему для своей работы вы создали собственную организацию, Crisis Management Initiative? Не могли ли вы осуществлять свою деятельность под крышей ООН?

- В случае с повстанцами из Ачеха индонезийские власти не хотели признавать участия ООН. Поэтому и потребовалась такая организация. После окончания срока моих полномочий в качестве президента Финляндии генсек ООН Кофи Аннан предложил мне должность верховного комиссара по делам беженцев. Но я от нее отказался. Я хотел заниматься причинами конфликтов. Но мы тесно сотрудничаем с ООН. Моя организация - это своего рода тренировочная база для хорошо образованных молодых людей. Я им нужен все меньше, и это очень хорошо.

- В настоящее время ООН играет не самую выдающуюся роль в кризисном менеджменте. С чем это связано?

- Не может быть извинений тому, что мы допустили, чтобы замороженные конфликты стали самыми настоящими: Кашмир, Шри-Ланка, Кипр, Ближний Восток. Конфликтам в Африке не так много лет. Позор, что мы не заняли жесткую позицию в отношении тех, кто препятствовал решению этих конфликтов. При этом я не считаю, что мы должны применять военную силу. Применение силы не будет иметь продолжительного эффекта.

Нам нужны миротворцы. И мы должны более четко обозначить свою позицию перед сторонами конфликта. Меня очень расстраивает ситуация на Шри-Ланке. Местные власти пытаются решить конфликт при помощи оружия, хотя знают, что это не работает. Но еще больше меня расстраивает другое - то, что мы это допускаем. Как мы, самые развитые страны в мире, можем ожидать к себе уважения, когда делаем нечто подобное?

- В чем причина несостоятельности мирового сообщества?

- Отсутствует политическая воля. Мы просто привыкли к тому, что эти конфликты существуют и что ничего не надо делать, чтобы им воспрепятствовать.

- Чего вы ждете от правительств?

- Было бы хорошо, если бы они поддерживали такие организации, как моя, которые показали, что способны достичь результатов. А они поддерживают организации, про которые этого сказать нельзя. В случае со Шри-Ланкой было бы самое время сказать властям и тамильским боевикам: начните же наконец мирный процесс. Центральным посланием должна стать идея о том, что мировое сообщество не останется в стороне. Нужно оказывать такое сильное давление, чтобы были начаты серьезные переговоры. Я сам себе не могу простить, что мы не можем остановить ужасные убийства невиновных людей.

- В чем вы видите сегодня самую серьезную угрозу миру?

- В ближайшие 10 лет по всему миру на рынок труда придут около 1,2-1,3 млрд молодых людей. Из них - на фоне сегодняшней ситуации - работу смогут получить только 300 млн. Что мы будем делать с миллиардом человек, которым нет еще и 30 лет и у которых нет работы? Для меня это является одним из самых больших вызовов. Но мы может с ним справиться: эти молодые люди смогут найти работу, получив хорошее образование, или если мы их поддержим и они станут предпринимателями. Я вхожу в правление одной из организаций в Дохе, которая занимается этой проблемой на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Если мы действительно хотим справиться с терроризмом, мы должны дать работу людям, которые лишились надежды.

- После войны в Грузии заговорили о начале новой холодной войны? Как вы к этому относитесь?

- На Западе никто не хочет начинать холодной войны с Россией. Эти заявления смешны. Было бы лучше, если бы страны сконцентрировались на внутренних проблемах. В США должна быть приведена в порядок финансовая система, а Россия должна стать правовым государством. Задачей ЕС станет возвращение новой администрации в США к ее традиционным ценностям. Нам нужно трансатлантическое сотрудничество, в этом я твердо уверен.

- Может ли финансовый кризис представлять опасность для стабильности?

- Корректирующие меры уже были приняты, но определенно потребуется еще несколько лет, пока нам удастся вернуться к нормальной жизни. У европейцев теперь есть все шансы создать капитализм с человеческим лицом. Раньше больше говорили о социализме с человеческим лицом, хотя мы такого никогда не видели. Мы должны обуздать свою жадность.

- Что вы планируете делать в ближайшее время?

- В настоящее время мы реализуем проект в Либерии. Люди из конфликтных регионов все чаще обращаются к нам с просьбами о помощи. Мы проверяем, можем ли мы действительно помочь. В этом и заключается наша постоянная работа.