Чечня - это лишь самый известный из множества очагов пожара

"Довольно!" - полный осетин вздевает руки к небу. "Нам надоело, что чеченцы и ингуши нас унижают", - кричит мать, чей ребенок стал жертвой теракта в Беслане. В то время как власти еще туманно говорят о группе международных террористов, куда входили арабы и даже один африканец, которых они, правда, не могут показать, женщина и многие из ее земляков уже обнаружили врагов среди соседних народов.

Конфликт, который в начале девяностых годов обошелся в 600 человеческих жизней, угрожает разгореться снова. Тогда ингуши, восточные соседи осетин, попробовали отвоевывать Пригородный район, находящийся в непосредственной близости от Владикавказа. Они потеряли его, когда Сталин депортировал их в 1944 году (вместе с чеченцами) в Казахстан и Среднюю Азию. Диктатор, у которого самого были осетинские корни, в связи с приближением фашистских войск посчитал ингушей и чеченцев "ненадежным". Он больше доверял осетинам, которые, будучи христианами, были ближе к русским.

Когда ингуши в конце пятидесятых годов получили право вернуться, осетины уже заняли их дома в Пригородном районе, который тем временем отошел к Северной Осетии. С развалом Советского Союза сломались и железные тиски, которые удерживали поссорившиеся народы в едином государстве. Начались ожесточенные сражения, которые стихли только после вмешательства из центра.

Теперь, а такая опасность существует, они могут вспыхнуть снова. Потому что осетины, единственный народ на Северном Кавказе, исповедующий христианство и тем самым отличающийся от преимущественно исламского населения соседних республик, тоже являются кавказцами - месть там в порядке вещей.

В любом случае, на северных склонах кавказского хребта нет недостатка в потенциальных взрывоопасных очагах, которые группируются вокруг еще более взрывоопасной чеченской проблемы. Спокойствие - если о нем вообще можно говорить - лишь на поверхности.

Шесть с половиной миллионов человек проживает в семи северокавказских республиках, которые из-за произвольно установленных границ еще в советское время превратились в крайне запутанный узел. Здесь родина десятков народностей и трех языковых групп. В одном лишь Дагестане проживает более 30 этносов.

Поддерживаемая Москвой коррумпированная руководящая элита правит самой большой двухмиллионной кавказской республикой, которая одновременно является одной из самых бедных. Москва послушно направляет денежные потоки в столицу Махачкалу, где они оседают в личных карманах руководства. Все это делается под лозунгом "деньги взамен на стабильность". Тот факт, что эта стабильность - фикция, на фоне которой, как торфяной пожар, распространяется недовольство подавляемых народов, а также их восприимчивость к исламскому экстремизму, Москва игнорирует.

В то время как российское руководство в своей антитеррористической борьбе постоянно ссылается на то, что чеченцев финансируют из-за границы, оно умалчивает о финансовых потоках из арабских стран, которые текут в Дагестан и другие северокавказские республики.

В последние годы только в Дагестане появились два исламских университета и 650 исламских школ, созданных в значительной мере за счет арабских денег. Ваххабизм, самая экстремальная форма ислама, имеет в Дагестане сильную опору. В Кабардино-Балкарии он тоже чувствует себя достаточно вольготно. Его приверженцы не имеют проблем с тем, как неделями защищать чеченского полевого командира Шамиля Басаева, чтобы того не схватили власти.

Радикальный ислам в северокавказских горах приобретает все большее число приверженцев. Президент России Владимир Путин возложил за это ответственность на социальные и экономические причины. Но это только часть правды. Проблемы обостряются из-за российской политики, ликвидирующей властные полномочия регионов. Северокавказским народам навязываются вассалы, которых они сами не хотят и которые держатся на плаву лишь благодаря военной силе. Самостоятельные политики, которые пользуются уважением своих земляков, напротив, очень быстро впадают в далекой Москве в немилость. Так, своей должности лишился ингушский президент Руслан Аушев, которого заменили лояльным генералом ФСБ Муратом Зязиковым.

Последствия такой "кадровой политики" в российских регионах особенно быстро становятся очевидными на Северном Кавказе. При Аушеве, уверен политолог и знаток Кавказа Эмиль Паин, июньского нападения на Ингушетию, при котором погибли почти сто человек, не произошло бы. Его ни на что не годный преемник Зязиков не только не смог предотвратить кровавое злодеяние. Во время недавнего захвата заложников в Беслане, несмотря на требование террористов, он не соизволил там даже появиться. У него другие дела, сообщил он.

Пока российское руководство строит с этими людьми свою "вертикаль власти", оно само угрожает целостности Российской Федерации. Тем более что "вертикаль власти" на Северном Кавказе, как считает политолог Паин, превращается в "вертикаль коррупции".

Дождь из денежных средств, который в последнее время проливается над северокавказскими республиками, питает лишь посаженное туда Москвой руководство. Населению практически ничего не перепадает. В этом коррумпированном болоте у террористов нет проблем попасть в какое угодно место. Продажная милиция, которая тоже хочет урвать свой кусок, всегда готова им услужить.