Слишком мало, слишком поздно. Телевизионное обращение к нации, с которым Ариэль Шарон выступил вчера вечером, не убедило его противников. Конечно, эвакуация поселений из Газы - "мера тяжелая и болезненная", "тем более для меня", с самого начала заявил премьер-министр Израиля. "Я думал, что мы сможем сохранить Газу навсегда". Однако "увеличение численности палестинцев, их нищета, порождающая ненависть", пояснил он, убедили его "изменить позицию: не из слабости, а в качестве демонстрации силы". И план эвакуации является "ответом на этот факт: мы уменьшаем пространство для столкновений и количество жертв с обеих сторон. Теперь мир ждет ответа от палестинцев: пусть они начнут борьбу с терроризмом", и только тогда возобновится мирный процесс.

Премьер-министр не преминул воздать хвалу "прекрасной истории пионеров" Гуш-Катифа, пообещав "нормализовать вашу жизнь и восстановить ваши общины". "Я выдвинул этот план, потому что считал его жизненно необходимым для Израиля. Поверьте, что это причиняет мне боль. Но мы должны сделать это. Мы вступаем на новый путь, чреватый многими опасностями, но дающий луч надежды всем нам", - заключил он свою речь.

Отказы. Но вчера вечером выступление Ариэля Шарона уже не могли услышать те, к кому он обращался. Первый день добровольного отъезда был отмечен инцидентами, отказами колонистов получать армейские повестки с призывом добровольно покинуть свои дома.

В Неве-Декалим, самом крупном из поселений, куда проникло несколько сотен активистов, военные даже не смогли войти, чтобы вручить повестки об эвакуации. Так же было в поселениях Ганей-Таль, Мораг и Шират-Ям. Правда, вечером около 150 контейнеров, заказанных некоторыми жителями, все же удалось провезти: на протяжении всего дня сотни молодых людей не позволяли этого сделать.

В поселении Алеи-Синай на севере Газы 56 из 59 семей завершат эвакуацию в течение сегодняшнего дня, а в соседнем поселении Нисанит большинство семей по-прежнему отказывается выезжать.

Между тем на севере Западного берега два из четырех обреченных на эвакуацию поселений, Ганим и Кадим, пусты уже со вчерашнего вечера.

Истерика. Первый день был отмечен всплеском эмоций, к которым примешивались приступы истерики: люди рыдали, горячо молились, устраивали танцы, строили баррикады из мусора и горящих автомобильных покрышек. Вот солдат из элитного подразделения Голани, несогласный с эвакуацией, ругается с офицером, пришедшим раздать жителям повестки, и падает в обморок. Вот мать подносит своего малыша к военным: "И вы осмеливаетесь прогонять его из родного дома!" Все эти сцены разворачиваются под пристальным оком телекамер, ведущих трансляцию в прямом эфире.

"Ну что, Гершон, какие вам отданы приказы?" - спрашивает репортер 10-го канала у генерал-лейтенанта Гершона Хакоэна, командующего 36-й Газской дивизии, отдающего последние распоряжения своим офицерам. Начинает усиливаться конфликт между жителями старейших поселений и тысячами молодых людей, приехавшими, чтобы их поддержать. От поведения последних зависит, какой оборот примет в среду "силовая" эвакуация последних, самых упрямых поселенцев.