Усилия международного сообщества по прекращению войны в Ливане наглядно демонстрируют трудности, которые испытывает Европейский союз на дипломатической арене. Некоторые входящие в него государств сыграли более или менее заметную роль в поиске решения: Италия - приняв в Риме 26 июля участников международной конференции, Великобритания - представив через два дня в Вашингтоне план выхода из кризиса, Франция - проведя в Нью-Йорке переговоры с США вокруг резолюции, принятой ООН 11 августа.

Но решающим образом повлиять на исход конфликта Европа оказалась не в состоянии. Несмотря на то что ее дипломаты не раз выступали с предложениями о посредничестве, было в очередной раз доказано, что международные отношения - это прежде всего прерогатива государств. У каждого из них - свои традиции, свои симпатии, свои интересы. Координация политики на общеевропейском уровне не является их главной заботой.

В данном конфликте такая координация была затруднена разногласиями между европейскими странами вокруг путей урегулирования кризиса. Они проявились на конференции в Риме, где французы выступили с требованием немедленного прекращения огня, с чем не согласились американцы, поддержанные британцами. Тогда участники согласились с довольно расплывчатой формулировкой, согласно которой они брали на себя обязательство "немедленно начать работу по скорейшему прекращению огня".

Различия в позициях выявились и на двух совещаниях министров иностранных дел европейских стран в Брюсселе (17 июля и 1 августа), где они приняли форму семантического спора вокруг терминов "немедленное прекращение боевых действий" и "немедленное прекращение огня". В итоге страны ЕС пришли к согласию по поводу первой формулировки, которую сочли менее жесткой для Израиля, и отвергли вторую, которую предлагала председательствующая Финляндия (при поддержке Франции).

Раскололся Евросоюз и в вопросе об условиях возможного развертывания миротворческих сил: французы считали, что оно должно быть осуществлено после достижения политического соглашения, а англичане - что оно должно ему предшествовать. Французы получили поддержку в Брюсселе, но не в ООН, где, как поясняют они, ситуацию изменило решение о размещении на Юге ливанской армии.

Другая линия разлома возникла по поводу целесообразности вступления в диалог с крестными отцами "Хизбаллах" - Ираном и Сирией. Глава французского МИДа Филипп Дуст-Блази шокировал своих партнеров, с похвалой отозвавшись о "стабилизирующей роли" Тегерана в регионе, но позже скорректировал это свое высказывание. Выбился он из общего ряда и тем, что отверг любые переговоры с руководителями Дамаска, хотя его германский и испанский коллеги не отказывались от встречи с сирийскими представителями.

Эти различия в подходах не способствовали усилению позиции европейских стран. Несмотря на попытки примирения со стороны председательствовавшей Финляндии, которая старалась всеми силами добиться сближения точек зрения, Европа говорила о ливанском конфликте далеко не единым голосом.

Тем не менее Евросоюз не бездействовал. Итоги своей деятельности он оценивает положительно, хотя и признает их ограниченность. В дипломатическом плане, напоминает он в документе от 8 августа, ЕС активно включился в поиски политического урегулирования, призвав стороны к прекращению военных действий, выразив готовность участвовать в международном миротворческом контингенте, поддержав усилия ООН. Его представители выезжали в зону конфликта, чтобы подтвердить присутствие Европы и ее солидарность с народами региона.

Гуманитарная помощь. Пять европейских стран, входящих в Совет Безопасности - Франция и Великобритания (постоянные члены), Дания, Греция и Словакия (непостоянные члены) - выполнили свою миссию, хотя, как отметил финский министр иностранных дел Эркки Туомиойя, "Совет Безопасности - это инстанция, в которой с европейской координацией дело обстоит хуже всего". Во всяком случае, комиссар по вопросам внешней политики ЕС Бенита Ферреро-Вальднер с удовлетворением констатировала, что резолюция, принятая 11 августа, содержит основные выводы, к которым пришли европейские министры.

Но в первую очередь европейские страны отмечают, что они предприняли значительные усилия в области оказания гуманитарной помощи и многое готовы сделать для борьбы с "черным приливом", который загрязняет ливанские пляжи после бомбардировки электростанции в Джие, и для восстановления страны. Комиссия и государства-члены выделили 100 млн евро (половину из которых составляют средства общеевропейского бюджета, а вторую половину - национальные бюджетные средства) на оказание помощи пострадавшему населению. Комиссар ЕС по вопросам гуманитарной помощи Луи Мишель находится в зоне конфликта с 14 по 17 августа: он оценивает потребности в помощи, которые, по его словам, растут с каждым днем.

Евросоюз неоднократно просил Израиль установить безопасные коридоры для доставки помощи и уважать международное гуманитарное право. В начале кризиса он помог эвакуации тех, кто хотел покинуть Ливан. Наконец, он по просьбе ливанских властей предпринимает попытки предотвратить экологическую катастрофу, угрожающую прибрежной зоне, и обещает в перспективе поддержать усилия по восстановлению страны.

Не вполне ясно, почему Жак Ширак счел нужным в своем письме финскому премьер-министру Мартти Ванханену от 20 июля высказаться за "европейскую инициативу", которая позволила бы услышать "оригинальный и взвешенный" голос Евросоюза. Хотел ли французский президент подчеркнуть этим слабость Европы, что он любит делать? Во всяком случае, за все это время он ни разу не обмолвился о роли Евросоюза - разве что заявил 19 июля, что он "мобилизовал Европу" на поддержку идеи гуманитарного перемирия.

Бесспорно, Европейский союз, несмотря на присутствие в регионе, довольно скромно проявил себя в управлении конфликтом. Ни США, ни Израиль, в руках которых находились главные ключи кризиса, не хотели, чтобы он выполнял более важную функцию. Но какой европейский глава государства или правительства искренне хотел бы доверить ему главную роль?