Интервью с Ариэлем Шароном

- Господин премьер-министр, принимая во внимание последние теракты, считаете ли вы, что "Дорожная карта "мертва?

- Нет. Если палестинский премьер-министр всерьез говорит о том, что на все 100 процентов обязуется положить конец терроризму, мы можем добиться мира. Обе стороны должны пройти свой путь. Если террор будет продолжаться, независимого палестинского государства не будет. Израиль не допустит его появления, если террор будет продолжаться.

- Вы также заявили, что если удастся сократить число терактов до определенного уровня, то можно будет говорить о шаге вперед. О каких уровнях идет речь?

- Я сказал, что для продолжения диалога необходимо спокойствие. Но если палестинцы предпримут все возможные усилия, но, несмотря на это, некий сумасшедший палестинец начнет стрелять, мы учтем предпринятые усилия.

Я предвижу следующий вопрос: что я понимаю под 100-процентными усилиями? Во-первых, террористы должны быть арестованы, допрошены и наказаны. Во-вторых, палестинские террористические организации должны быть распущены: "Исламский джихад", "Хамас", НФОП, НДФОП (Народный фронт освобождения Палестины и Национальный демократический фронт за освобождение Палестины. - Прим. ред.) и все те организации, которые оказались вовлеченными в террористическую деятельность. В-третьих: конфискованное оружие должно быть передано третьим сторонам, например Соединенным Штатам, и должно быть уничтожено. В-четвертых: палестинцы должны предпринять превентивные меры, чтобы остановить террор. В-пятых: должно быть предпринято усилие, чтобы начать обучать миру.

Если они подойдут ко всем этим задачам серьезно, и вдруг будет совершен террористический акт, мы поймем, но, если они ничего не будут делать, каждый теракт будет считаться терактом.

- Почему вы в этот раз поверили палестинцам?

- Лишь потому, что они предприняли конкретные шаги. Обещания не воспринимаются как нечто серьезное. Даже подписанные соглашения уже являются шагом вперед.

- Ваши критики говорят, что хотели бы видеть шаги со стороны Израиля, в частности прекращение создания поселений.

- Мы не строим новых населенных пунктов в Самарии, Иудее и секторе Газа. Соединенные Штаты никогда не соглашались с тем, что мы строим наши поселения и даже защитный барьер. Однако мне удалось развить отношения между Израилем и Соединенными Штатами, несмотря на то что президент Буш никогда не поддерживал идею строительства поселений. Я знаю, что Соединенным Штатам они не нравятся. В основе наших отношений, таким образом, помимо общих стратегических интересов, лежит единое отношение к терроризму. Мы никогда не идем на компромиссы с терроризмом и понимаем, что сегодня терроризм - самая большая опасность, существующая в свободном мире.

- Вы упомянули защитный барьер. Что вы можете сказать по поводу требований со стороны ООН и других стран снести это сооружение?

- На протяжении многих лет я говорю: когда зайдет речь о настоящем, длительном мире, я смогу пойти даже на очень тяжелые компромиссы. Но я также всегда повторяю: когда заходит речь о безопасности израильских граждан и самого государства Израиль, я никогда не пойду на компромиссы. Израилю самому решать, какие меры безопасности предпринимать. Следует всегда помнить, что у евреев маленькая-маленькая территория, единственное место, на которое они имеют право и способны защищать его самостоятельно. Наш долг и моя личная обязанность обеспечивать уверенность в том, что по данному вопросу никаких компромиссов не будет.

- Вы считаете, что барьер имеет первостепенное значение для безопасности Израиля, следовательно, по определению, которое вы только что дали безопасности Израиля, требования его снести - лишь пустая трата времени?

- Я его не буду сносить, мы будем продолжать его строить, потому что это очень важное средство для укрепления безопасности.

- Вы по различным поводам говорили, что выдворите Арафата, но он все еще в своей резиденции. Вы все еще рассматриваете такую возможность?

- Я не отказался от этого варианта. Он существует и эта угроза висит над его головой.

- Вы упоминали палестинского премьер-министра: последний уже вне игры, нынешний пробудет на своем посту 30 дней. Имеет ли какую-нибудь важность то, кто будет занимать этот пост? Будет ли он обладать какой-то властью и независимостью от Арафата?

- Рассмотрим пример с Абу Мазеном (Махмуд Аббас. - Прим. ред.), он ушел по двум причинам: Арафат ослабил его позиции с первых дней, и вместо того, что предпринимать конкретные шаги против террористических организаций, Абу Мазен решил с ними договориться. Мы разговаривали с ним много раз. Я его всегда предупреждал.

- Известно, что вы устроили президенту Бушу вертолетную экскурсию, которая его очень потрясла, когда он увидел, какую маленькую территорию занимает Израиль. Вы думаете, вам удалось объяснить Бушу, с гуманистической точки зрения, каковы ставки в этой игре? Насколько Бушу стала понятней ситуация в регионе?

- Я думаю, что он все понял. В первую очередь, он понимает опасность, исходящую от местного, регионального и международного терроризма. Думаю, он очень хорошо понимает: нельзя идти на соглашения с террористами и, если мы хотим защитить свои жизни и отстоять наши ценности, мы должны бороться. Буш продемонстрировал, что он лидер, и он настроен решительно.

- Вы прошли через столько войн, столько угроз со стороны ваших врагов. У вас есть повод для оптимизма?

- Я оптимист. В первую очередь я должен думать о том, что нынешний период не самый тяжелый. Во вторую - мы живем в условиях терроризма, арабского терроризма, уже 120 лет. У нас было много войн: война за независимость, войны 1956-го, 1967-го, 1972-го, 1982-го и 2000-го годов. Мы пережили очень трудные дни. Но в то же время мы достигли многого, хотя были вынуждены никогда не расставаться с оружием. Мы вернули сюда миллионы евреев из 102 стран, евреев, которые разговаривали на 82 языках, и никто не говорил на иврите. Нам удалось вернуть к жизни еврейский язык, язык Библии. Нам удалось развить современную промышленность, включая и сферу высоких технологий. Нам удалось создать крупные научные и исследовательские центры, великолепную музыку, передовое сельское хозяйство. Поэтому я думаю, что мы можем смотреть в будущее с оптимизмом.

- Вы соблюдали Йом Кипур, период размышления для евреев, период самооценки. Вы заглядывали в свою душу, думали о своих взлетах и падениях, обо всем, что вы сделали для еврейского народа. Как бы вы хотели, чтобы о вас вспоминали?

- Я не думаю, что уже совершил все, что должен был. Есть одна вещь, которую я бы хотел сделать: принести мир и безопасность еврейскому народу.