"Берлинской стены не существует уже много лет, однако факт ее строительства до сих пор является тенью из прошлого, похоронить которое не так уж просто", - пишет Йоахим Гюнтер в Neue Zuercher Zeitung в связи с 50-летней годовщиной возведения стены, окончательно разделившей послевоенную Германию. Колючая проволока, бетонные блоки, сторожевые вышки, патрули, стрелявшие на поражение, - мэр Западного Берлина Вилли Брандт в своей знаменитой речи по случаю возведения стены в 1961 году метко заметил, что стена стала "не только своего рода границей внутри государства, но и прошла по городу заградительным сооружением концентрационного лагеря". "Стена, - продолжает автор, - разрушала семьи и лишала миллионы немцев одного из фундаментальных прав - свободы передвижения. А там, где несправедливость бросается в глаза столько резко, с особой остротой встают вопросы вины - даже тогда, когда ее основная причина уже перестала существовать". Через все дебаты, которые разгораются в эти дни 50-летней годовщины на фоне ностальгии по Берлинской стене в Левой партии, красной нитью проходит вопрос о виновных.

У Хрущева и Ульбрихта, рассуждает автор, был выбор - поделить Берлин или оставить все как есть. Аргументы некоторых историков о том, что Берлинская стена позволила избежать Третьей мировой войны, ведут в тупик - не делают их более весомыми и ссылки на американского президента Кеннеди. Когда тот говорил, что стена лучше войны, он, по-видимому, подразумевал, что лучше отделить восточную часть города от западной, чем дать карт-бланш Хрущеву на превращение Берлина в "свободный город" путем изгнания оттуда западных держав. США отреагировали бы на эту попытку войной, говорится в статье.

"Бесспорно, без стены ГДР, из которой до 1961 года бежали около 2 млн человек, была бы обескровлена и развалилась. Однако необходимо признать, - замечает публицист, - что обстоятельства оказывали на ситуацию давление только при наличии весомой идеологической составляющей - необходимо было во что бы то ни стало сохранить социализм. Таким образом, "антифашистский вал", как официальной именовалась Берлинская стена, стал эффективным механизмом защиты для СЕПГ, предназначавшимся не для внешнего, а для внутреннего пользования". И это, добавляет автор, отличало Берлинскую стену от аналогичных сооружений, которые выстроили израильтяне против палестинцев или возвела Америка на границе с Мексикой.

В сознании многих Берлинская стена была "стеной Хрущева" - что автоматически указывало на главное действующее лицо, принимавшее решение о ее возведении. Однако, как стало известно из документов, опубликованных в России в 1990-е - "золотые годы открытия архивов", Хрущев медлил, понимая, что стена нанесет непоправимый урон имиджу социализма, и скорее уступил восьмилетнему давлению со стороны Вальтера Ульбрихта, настаивавшего на необходимости разделить сектора влияния. Как пишет в своей книге американский историк Хоуп М.Харрисон, Ульбрихт при помощи стены надеялся укрепить свою власть, и, таким образом, она стала не результатом деятельности оккупационных властей, а внутригерманским феноменом.