Смерть Ясира Арафата во французском госпитале окружают тайна, обвинения и горечь. Пока нация скорбела, те, кто был ближе всего к нему, в попытке узнать правду оказались втянутыми в борьбу за доступ к информации, а когда он умер, - в битву за его имущество. В беседах с ближайшими людьми палестинского лидера корреспондент Guardian пытается восстановить подлинную историю его смерти

У могилы десять мужчин тайно свое дело в молчании, скрытые от любопытных глаз пожарными машинами, припаркованными на стратегических позициях. Они работали быстро, разбивая большие плоские камни, положенные здесь лишь несколько часов назад, поднимая тяжелый закрытый гроб. Гроб Ясира Арафата.

По мусульманской традиции мертвых хоронят в простом белом саване, возвращая их земле такими, какими они родились. В день похорон главного религиозного лидера Палестины, шейха Тайсира Тамими, терзало то, что палестинского президента хоронят не в соответствии с религиозными обрядами.

Похороны 12 ноября у разрушенного комплекса в Рамаллахе, ставшего Арафату домом и тюрьмой, были бурными: люди салютовали павшему воину, а женщины причитали. Проявления печали, когда тело везли от вертолета к могиле, были такими яростными, что власти, боясь, что они не смогут обуздать толпу, быстро положили палестинскую лидера в забетонированную могилу, не вынув его из гроба.

Для Тамими, которого вызвали в Париж, к смертному одру Арафата, наблюдать за приготовлениями к похоронам на Западном берегу, упущение было нестерпимым. Поэтому в ночь на 13 ноября Арафата перезахоронили. "Мы вернулись на могилу, чтобы похоронить его по закону своей религии, - заявил религиозный лидер Guardian. - Мы разломали бетон и камни, убрали гроб. Я видел его, касался его, молился над ним. Я смог похоронить его как полагается".

Охранники положили тело на место, в бетонный контейнер, построенный в надежде, что после создания палестинского государства Арафат будет перенесен в Иерусалим.

В годы, когда он возглавлял партизан, в короткий период, когда он был миротворцем и государственным деятелем, во время медленного угасания среди развалин своего штаба Арафат был человеком, через жизнь и намерения которого красной нитью проходила двусмысленность и тайна.

Так случилось и с его уходом, смертью и похоронами. Почему легион врачей из Палестины, Иордании, Туниса, Египта и Франции не смог определиться с диагнозом? Действительно ли палестинский лидер стал жертвой грязной игры или даже отравления или он, в почтенном возрасте 75 лет, просто не перенес тяжелой болезни? Зачем была внезапная отправка на вертолете из Рамаллаха в Париж? А потом ссоры у смертного одра между его женой Сухой Арафат и палестинскими руководителями. Действительно ли руководители, как утверждает Суха, хотели ускорить смерть Арафата? Или ее обвинения были продиктованы стремлением добраться до палестинских денег? Даже сегодня, спустя месяц после констатации его смерти в военном госпитале в пригороде Парижа, причина смерти Арафата остается неизвестной.

Те, кто надеется занять место в зарождающихся властных структурах, хотят оставить эпоху Арафата в прошлом. Это может оказаться не так-то легко. Хотя желание власть имущих в Рамаллахе оставить Арафата покоиться с миром сильно, у народа есть не менее сильное желание объяснить, как мог человек, переживший множество покушений, авиакатастрофу в пустыне, враждебность арабских режимов и ненависть израильских правителей, умереть такой унизительной смертью.

"Народ хотел героической смерти, - говорит человек, входивший в близкое окружение Арафата в течение 20 лет. - Все думали, что Израиль попытается его убить, с помощью истребителей F-16, ракет или непосредственно, но никто не ждал, что он умрет так".

В Мукате

На первом этаже штаб-квартиры палестинской администрации на Западном берегу, в комплексе зданий времен британского мандата, известном как Муката, есть маленькая комната без окон, где стоит походная кровать. Это была комната Арафата с нарочито спартанской обстановкой, здесь жил человек, известный тем, что за всю жизнь у него было всего два костюма - и это была военная форма оливкового цвета.

Теперь комната заперта. Палестинские власти говорят, что собираются превратить ее в музей, но идут яростные споры о том, как сохранить личные вещи Арафата для потомков. Оставить ли комнату такой, как она есть, с грязными стенами и потрепанной мебелью, или навести легкий лоск на жилище лидера? В этой комнате начинается история последних дней Арафата в священный месяц рамадан, который в этом году начался 15 октября.

Примерно в это время люди из ближайшего окружения Арафата заметили, что у него нечто вроде желудочного гриппа. Сама по себе болезнь никого не удивила. С мая 2002 года Арафат не выходил из Мукаты. Весной нынешнего года он пережил семинедельную осаду, запершись здесь с верными людьми и десятками боевиков, когда израильские танки ревели на улицах Рамаллаха. "Конечно, это совсем не здоровое место, - вспоминает Тауфик Тирави, сотрудник палестинской разведки на Западном берегу. - Здесь нет свежего воздуха, чистой воды. Мы говорим о 300 людях на 200 метрах. Представьте себе, что 20 человек пользуются одним туалетом без воды. Все заболевали".

Когда в середине мая 2002 года осада была снята, Арафат совершил осмотр своих разрушенных владений, слетав на вертолете в Вифлеем, Наблус и Дженин, где беженцы прерывали его выступления критическими выкриками. Затем он вернулся в Мукату, разрушенную, как и весь Западный берег, израильскими танками и бульдозерами. Больше он никогда ее не покидал и противился всем попыткам убрать обломки, оставленные Израилем.

Человек, горизонты которого когда-то охватывали весь мир, который летал на встречи с мировыми лидерами, оказался в заточении. Палестина Арафата превратилась едва ли не в тюремную камеру, в маленькую комнату с походной кроватью.

Поначалу казалось, что это его не огорчает: Арафат с удовольствием рассказывал посетителям, что пережил одну осаду, устроенную Ариэлем Шароном в 1982 году в Бейруте, переживет и эту. Но прутья клетки начали давить на палестинского лидера.

Хотя премьер-министр Израиля сначала разрешил Арафату свободно передвигаться в пределах Рамаллаха, он не без колебаний выходил за дверь встречать посетителей, в шутку говоря, что в него попадет израильская ракета. Он заботился о людях, находившихся в Мукате, он чувствовал ответственность перед десятками боевиков, нашедших там приют. Арафат был уверен, что как только он выйдет на улицу, Израиль предпримет последние шаги по уничтожению здания, захвату людей, объявленных в розыск, разрушению символа палестинской государственности.

Время показало, что Арафат был прав, стало ясно, что Израиль не намерен выпускать его из Мукаты. В конце 2003 года, когда 23 израильтянина погибло при взрыве автобуса в Иерусалиме, ближайшие советники Шарона впервые открыто заговорили об убийстве. "Арафат больше не может играть роль в том, что происходит здесь, - заявил заместитель премьер-министра Эхуд Ольмерт израильскому радио 14 сентября 2003 года. - Высылка - это один из вариантов. Убийство - тоже один из вариантов".

Изоляция имела чудовищный эффект. Члены ближайшего окружения рассказывают о человеке, приходящем во все большее уныние из-за политической ситуации, которая, по мнению всего мира, была страшным делом его рук. "Он начал всерьез беспокоиться о политическом будущем Палестинской автономии и палестинского народа", - заявил человек, входивший в ближайшее окружение Арафата в течении двух десятилетий.

"Он начал приходить к убеждению, что Америка никогда не пойдет в правильном направлении для установления мира в регионе. Ситуация стала тупиковой, выхода не было, добавил этот коллега. - Это напоминало катастрофу 1948 года", когда было создано еврейское государство.

Психологическое состояние Арафата тоже ухудшилось. Доргам Абу Рамадан, прошедший обучение в Германии кардиолог, который вошел в окружение Арафата одним из последних, посещал Мукату еженедельно после переезда в Рамаллах в 2000 году. "Психологически ему действительно было трудно. Много раз он боялся. Он не мог сосредоточиться. Он многое забывал, имена, названия предметов. Иногда он пытался что-то объяснить и не мог. В прошлом году он очень часто был не в себе. Его эмоции и психология сильно менялись. Это был другой человек". Его слова подтверждают другие люди, рассказавшие, что иногда Арафат ничего не говорил несколько дней.

Иногда состояние прострации сменялось возбуждением, заявил Абу Рамадан. "Он все время был в гневе, возбуждении, боялся многих людей, того, что люди, которые с ним работают, убьют его".

Близкое окружение

Все в Палестинской автономии признавали, что дорога во власть идет через Арафата. Допущенные в близкое окружение знали, что туда пускают лишь после долгих лет верной службы. В Мукате, а до того - в Бейруте и Тунисе, в окружение Арафата входили почти исключительно мужчины, около 30 человек, постоянно присутствовавших в его жизни.

Хотя они носили почетный титул президентских советников, обитатели Мукаты были, скорее, политическими оперативниками, а не друзьями. "Он окружил себя, простите меня, кретинами, оппортунистами, некомпетентными людьми, так что, если хотите, можете сказать, что он был одинок", - заявил один из его давних коллег.

Приближенные были меньше, чем новый врач Абу Рамадан, способны увидеть признаки угасания Арафата, не говоря о способности согласиться с тем, что умственные способности лидера ослабевают. Даже те, кто про себя беспокоился, не склонен был слишком настойчиво говорить с Арафатом о его здоровье. В конце концов, не было никаких шансов, что он станет слушать.

Как отлично знали советники, покойный палестинский лидер отличался огромной верой в собственные возможности и подозрительностью по отношению к другим. Он, без особых оснований, был убежден в том, что может справиться с фундаментальными задачами управления лучше, чем его советники, и точно так же он был уверен в том, что может позаботиться о себе, не прибегая к услугам современной медицины. Хотя у Арафата никогда не было повышенного давления и других сердечно-сосудистых проблем, он любил поболтать с Абу Рамаданом о сердечных заболеваниях и их профилактике, воображая себя экспертом.

Формально при Арафате 24 часа в сутки находился врач, палестинец Омар Дакка, вошедший в окружение Арафата в Тунисе, где у палестинского лидера была база с 1983-го по 1994 год. Арафат также регулярно общался с иорданским неврологом Ашрафом Курди, который лечил его в 1992 году, после авиакатастрофы в ливийской пустыне. Но даже его врачи признают, что Арафат с деревенской подозрительностью относился к современной медицине и тем, кто ею занимается. "Арафат мало доверял людям, - признает Курди. - Такова была его натура. Он вообще не любил врачей, потому что все они предлагали ему разные лекарства, а он боялся принять что-то не то, боялся, что его отравят". Он не хотел принимать даже лекарства от тремора, состояния, которое часто ошибочно принимали за болезнь Паркинсона. Единственным компромиссом был витаминный комплекс. Он также питал слабость к лечению травами.

Долгие годы эти методы работали. Несмотря на одутловатость и тремор, у Арафата не было серьезных проблем с сердцем. Хотя он работал на износ, начиная рабочий день в 8-9 часов утра и засиживаясь далеко за полночь, у него почти не было признаков утомления. Сердце у него было здоровым, давление и уровень сахара низкими, а диета могла служить образцом: никакого мяса, много овощей, а в качестве белков - курица или рыба. Он не пил и не курил, он отказался даже от кофеина.

Воздержанность не является противоядием от всех болезней. 25 сентября прошлого года он заболел. По словам помощников, он жаловался на сильную головную боль, жар и расстройство желудка. Прибыла команда врачей, включая Курди и специалиста по отравлениям, и поставила диагноз: желудочное заболевание. Арафата лечили обычными антибиотиками, и через две недели он выздоровел. Но те, кто ежедневно виделся с ним в Мукате, считают, что эта болезнь стала толчком к медленному угасанию.

Осенью этого года старение и течение болезни резко ускорились. За два-три дня до начала рамадана Арафат серьезно заболел. Члены его окружения говорят о подобии гриппа с рвотой и поносом, с легким повышением температуры. Арафат жаловался на постоянную острую боль в животе. Сначала помощники отнесли это за счет расстройства желудка, связанного с началом поста, и несколько дней Арафат пытался не отступать от обычного распорядка, надевал военную форму и сидел за столом в своем кабинете. Он настаивал и на соблюдении поста. Но скоро стало ясно, что это не обычный грипп. Арафат не мог принимать пищу и начал с угрожающей быстротой терять вес.

17 октября он был на заседании совета национальной безопасности. "Он думал, что сможет выдержать заседание, но это оказалось слишком тяжело", - сказал еще один ветеран из окружения Арафата, который вел заседание. Арафат выдержал лишь 10 минут.

Тревожные сигналы

Арафат славился своими платоническими поцелуями. Он целовал руки иностранным сановникам, целовал в щеки своих приближенных - иногда по шесть-семь раз, - целовал ноги раненых палестинских боевиков. Но, когда он удалялся в свою комнату, поцелуи кончались. Посетителей, стоявших в очереди, чтобы засвидетельствовать ему почтение, предупреждали, чтобы они не подходили слишком близко. "Он всем говорил: "У меня грипп, я не хочу вас целовать", - вспоминает религиозный лидер Тамими. Арафат не хотел признавать, что у него что-то более серьезное, чем грипп.

Но его окружение по-настоящему встревожилось. 17 октября из Египта вызвали группу врачей, в которую входили терапевт, кардиолог, анестезиолог и невролог. На следующий день появилась бригада врачей из Туниса и начала яростно искать причину болезни Арафата, ежегодно беря у него анализы крови, кала и мочи. Они также сделали эндоскопию и анализ спинного мозга в допотопной больнице Рамаллаха, построенной на год раньше Мукаты. Но хотя врачи считали состояние Арафата серьезным, пациент не желал с ними сотрудничать, говорит Абу Рамадан.

Палестинский лидер стремился показать, что контроль по-прежнему в его руках. 24 октября он встал с кровати, чтобы показать противникам, что он у руля, появившись на заседании исполнительного совета ООП. "Когда мы встретились, он едва понимал, кто выступает, - говорит один из участников заседания. - У него был блуждающий взгляд, он не мог его сфокусировать".

К 25 октября врачи уверились, что у Арафата мало шансов выжить. Уровень тромбоцитов падал, а это свидетельствует о заболевании или инфекции. В последующие дни ему вводили тромбоциты, но лечение оказалось неэффективным. Медики добились у Израиля разрешения перевести Аоафата в больницу Рамаллаха.

27 октября Тирави пришел навестить его. Арафат был погружен в себя. "Он сказал: "Надеюсь, мне станет лучше, но у меня все болит", - вспоминает глава разведки. - Он не был без сознания, но не мог сосредоточиться и все забывал".

"Нам надо было перевезти его раньше, - говорит Тирави. - Когда начали лечение, было уже поздно".

К 28 октября тромбоциты упали до 26 тыс., и врачам стало ясно, что его жизнь в опасности. Курди вызвали в Рамаллах, и врачи решали, что делать дальше. Рамаллах уже не годился, болезнь зашла слишком далеко. Ему надо было лечиться за границей. К вечеру до Рамаллаха добралась жена Арафата, Суха, которая живет в Тунисе. Она впервые встретилась с мужем после отъезда из Рамаллаха с началом интифады в 2000 году. Она тоже хотела, чтобы Арафата отправили за границу.

Но эту мысль отверг Арафат, который боялся, что, покинув Рамаллах, он уже не сможет вернуться, Израиль не пустит его назад. "Он отказывался уезжать, так как боялся, что его хотят увезти из Мукаты, чтобы уничтожить символ палестинского президентства", - заявила Guardian палестинский представитель в Париже Лейла Шахид.

Но в конце концов Ахмед Куреи, палестинский премьер-министр, связался с генеральным консулом Франции в Иерусалиме, чтобы выяснить, готов ли Париж прислать за Арафатом самолет. Шахид получила указание прозондировать почву во Франции.