Когда сага о личной жизни Дэвида Бланкетта набирала обороты в горячее августовские дни, даже его самые гневные критики в партии лейбористов не предполагали, что все это в конечном итоге приведет к отставке. Вчера, по мере того как перспективы политического выживания министра внутренних дел становились час от часу все мрачнее, трагический конец казался все неизбежнее.

Кризис Бланкетта начался с его романа с Кимберли Куинн, замужней женщиной, издательницей консервативного журнала The Spectator, чьему банковскому счету позавидовало бы большинство министров. Даже его противники уважали за то, что он, почти слепой мальчик, выросший в нищете, пробился наверх и занял одну из самых высоких должностей в государстве.

За его ярким восхождением по политической лестнице последовало не менее драматичное падение, после истории, которая местами напоминает роман Джеффри Арчера, а местами - трагедию Шекспира. Судьба Бланкетта была решена, когда он, забыв о политической карьере, решил, что хочет поддерживать отношения с двухлетним сыном миссис Куинн, которому, как он говорит, приходится отцом. Он, в отличие от многих других политиков, говоря о том, что семья для него - на первом месте, действительно думал именно так.

Жестокие передряги начались, когда миссис Куинн в августе порвала с ним отношения, длившиеся три года, что полностью выбило его из колеи. Неизвестно, как тайна их связи стала известна редакции News of the World, где о ней написали через несколько дней после того, как миссис Куинн сообщила ему, что остается со своим мужем Стивеном. Обе стороны отрицают, что утечка исходила от них.

В этой ситуации традиционно мужская и традиционно женская роль переставлены местами: в данном случае Бланкет не состоит в браке и, несмотря на свой высокий пост, хотел, чтобы об их отношениях стало известно. Он неоднократно просил миссис Куинн выйти за него замуж - ему казалось, что он нашел свою половину.

Миссис Куинн, которая, будучи замужем, хотела держать эти отношения в секрете, возможно, рассчитывала, что для Бланкетта его политическая карьера будет важнее. Она ошибалась, что стало очевидно, когда министр внутренних дел занял опасную позицию, начав противостоять кампании, организованной против него в печати четой Куиннов. Стивен Куинн признал, что эта кампания должна была оказать влияние на отдел Верховного суда по решению семейных вопросов, который должен был рассматривать прошение Бланкетта о допуске к ребенку.

В ходе информационной атаки всплыл убийственный факт, касающийся поведения Бланкетта во время романа с миссис Куинн: в газете The Sunday Telegraph, принадлежащей той же группе, что и The Spectator, появилось сообщение, что министр внутренних дел способствовал ускорению процесса получения визы для няни, приглашенной миссис Куинн, Леонсии Касалме. Таким образом, граница между личным и общественным была нарушена.

Бланкетт отрицал это обвинение, но из-за его тяжести был вынужден явиться на дознание к сэру Алану Бадду, бывшему советнику по бюджету.

Во вторник стало очевидно, что Бланкетту не выпутаться из этого дела. Сэр Алан сказал ему, что между министерством внутренних дел и отделением по делам иммигрантов велась переписка относительно сроков получения визы няней. Бланкетт сказал, что не помнит об этом, но понял, что уже получил черную метку.

За несколько дней до этого в поведении Бланкетта проявились признаки отчаяния. Он, к изумлению депутатов от лейбористской партии, явившись на рождественскую вечеринку, исполнил номер Фреда Астера "Pick Yourself Up" ("Подними себя за шкирку"). Гости, среди которых был Джон Прескотт, обменивались смущенными взглядами, с изумлением наблюдая за этим спектаклем.

Конец надвигался стремительно. Вчера в 16:00 на Даунинг-стрит Бланкетта все еще безусловно поддерживали. Однако в полумиле отсюда, в Министерстве внутренних дел, в это время Бланкетта ждали на сессию, организованную по инициативе правительства, куда он так и не явился.

В этот момент стало совершено ясно, что до полного краха его карьеры остались считанные часы. В 18:04 было подписано его прошение об отставке.