Владимир Путин был никем. Пост президента был ему поднесен на блюдечке. За время своего правления он возродил "русскую систему", которая раньше успешно использовалась царями.

Вдруг появились анекдоты. Раньше, в Советском Союзе то, что никто не решался сказать открыто, облекалось в форму политического анекдота. С начала перестройки, казалось, необходимость в этом отпала. При Ельцине этот вид сатиры практически исчез. Несмотря на свой иногда авторитарный стиль руководства, Ельцин допускал критику. Но, с тех пор как в Кремль въехал Владимир Путин, политический анекдот обрел новую жизнь.

В горбачевские времена прорыва о реформах, о модернизации и, конечно, о демократии постоянно рассуждала не только политическая элита. В течение последних четырех лет такие разговоры были едва слышны. Вместо этого речь шла о стабильности, порядке, патриотизме и, прежде всего, о власти.

После своей известной новогодней речи 31 декабря 1999 года Ельцин ушел в отставку и преподнес страну на блюдечке своему преемнику Путину. "Сама Россия внезапно изменилась, будто кто-то закрыл главу и начал другую", - пишет политолог Лилия Шевцова в своей книге "Путинская Россия".

Едва ли пять лет назад кто-то предполагал, что преемника Ельцина будут звать Владимир Владимирович Путин. С политической точки зрения в 1999 году он был никем, хотя и стоял во главе ФСБ. В его петербургский период вице-мэр казался некоторым посетителям настолько неприметным, что они путали этого человека с начальником его канцелярии.

Лояльный престолонаследник

Россия в 1999 году: Ельцин настолько слаб, что иногда не может даже держать осанку. Настоящими властителями в Кремле были члены его "семьи", придворный штат кукловодов. Они сделали Кремль пешкой в своекорыстной игре - и источником немалых доходов. Кормило власти все чаще выпадало у Ельцина из рук, реформаторские инициативы сходили на нет, фактически президент создал "выборную монархию".

Окружение Ельцина взялось за поиски преемника. Самыми важными критериями были при этом следующие: он сам не должен иметь никаких властных амбиций и должен гарантировать иммунитет "семье". Таким образом они вышли на Путина, который считался вполне лояльной фигурой.

В свое время, будучи главой ФСБ, он однажды помог Ельцину в трудной ситуации: когда генеральный прокурор Скуратов хотел начать следствие против "семьи", обвинив ее в коррупции, внезапно появился "компромат" - видеопленка, на который Скуратов был запечатлен с проститутками. Путин разъяснил ему: если расследование будет продолжено, запись покажут по телевидению.

Путин в конечном счете обязан своим местом "заговору кремлевского окружения", пишет Шевцова. Через несколько месяцев он из практически неизвестного человека, не обличенного властью, стал премьером России, а еще некоторое время спустя - президентом.

Многие россияне понадеялись на возвращение порядка и стабильности, на сильное государство. Путину очень скоро представился случай показать, что он под этим понимает. Почти одновременно с его вступлением в должность премьер-министра чеченцы напали на соседнюю республику Дагестан. Многие наблюдатели посчитали это неслучайным. Путин ввел армию в Чечню, что стало началом второй войны в кавказской республике. Даже Ельцин в конце концов проявил готовность к переговорам, но только не Путин.

Новый президент был "одновременно протеже Ельцина и анти-Ельциным", пишет журналист Борис Райтшустер.

Тем, кто громче всего протестовал против авторитарного господства Ельцина, позже пришлось пересмотреть свой взгляд на те времена, подчеркивает Шевцова. Наряду с членами "семьи", чье присутствие в Кремле Путин был вынужден терпеть, и несколькими экономическими либералами из Санкт-Петербурга Путин окружил себя старыми знакомыми из "силовых структур" - людьми, не имеющими политического опыта, из спецслужб и армии. Влияние экономических либералов осталось ограниченным, а две остальные группы до сего дня ведут ожесточенную борьбу за власть.

Путин еще сильнее, чем Ельцин, стремился сконцентрировать власть в своих руках. Он радикально ограничил влияние регионов и заключил пакт с олигархами, обещав оставить их в покое, если они будут держаться в стороне от политики. Одновременно власть усиленно выступила против независимых средств массовой информации - особенно против телекомпании НТВ. Прокуроры и суды превратились в подручных нового тоталитарного режима.

Первый значительный удар по Путину последовал в августе 2000 года. Утонул "Курск" - и действия чиновников в кризисной ситуации оказались катастрофическими. Слабости авторитарной системы стали очевидными. Военные придерживались той линии, которой их учили в Советском Союзе и что снова стало решающим в путинской России: ничто не предпринимать, пока не поступит команда сверху. А Кремль не смог достаточно быстро определиться, может ли страна, которая хочет быть сверхдержавой, просить другие государства о помощи. Предложения США по оказанию помощи были отвергнуты, экипаж подводной лодки погиб.

Путин неделю молчал. Открытость, к которой страна привыкла в последние годы, была ему чужда. То же повторилось при неудавшейся акции по освобождению заложников в Московском музыкальном центре, в результате которой погибло 129 заложников.

Путинская Россия представляет собой в изображении обоих авторов тусклую картину. Райтшустер, который вспоминает события прошедших четырех лет и обращает внимание на многие вопросы, оставшиеся открытыми, отмечает усиление ощущения страха во всей стране.

И Шевцова, чья книга представляет собой анализ, но вместе с тем легко читается и принадлежит к лучшим произведениям о современной России, аттестует президента как автора "консолидации по советскому образцу". Путин воскресил к жизни старую "русскую систему", которая концентрирует власть в одних руках, что как среди царей, так и в Советском Союзе считалось успешной моделью.

Путин частично отказался от прошлого, совершив поворот в сторону Запада. Что же касается внутренней политики, считает Шевцова, у него имеется два варианта: он может сохранить авторитарную систему и продолжать возводить "потемкинские деревни" или может осмелиться на реформирование режима. Тогда Путину придется упразднить "цивилизованную монархию", которая вынесла его наверх и на которую он опирается в своих властных полномочиях. Но на этом пути он может попасть в ту же ловушку, что и Горбачев, и в результате потерять власть.

Лилия Шевцова: "Putin's Russia"( "Путинская Россия"). Carnegie Endowment for International Peace, Вашингтон 2003, 306 страниц. 19,95 долларов.

Борис Райтшустер: "Wladimir Putin - Wohin steuert er Russland?" ("Владимир Путин - куда он ведет Россию?") Rowohlt Berlin, Берлин 2004, 336 страниц, 19,90 евро