Вместо дипломатии консенсуса Дональд Трамп навязывает дипломатию ультиматумов, требуя для Америки всех прав при отсутствии всяких обязательств, пишет обозреватель Le Figaro Рено Жирар.

В сфере международных отношений два мандата президента Обамы были отмечены поиском консенсуса. Это позволило осуществить большие дипломатические подвижки, такие как подписание соглашения по иранской ядерной программе (СВПД, Совместный всеобъемлющий план действий, июль 2015 года) или Парижское соглашение по ограничению глобального потепления, связанного с деятельностью человека (декабрь 2015 года), говорится в статье.

После года деятельности администрации Трампа становится ясно, что американская дипломатия избрала совершенно иной путь. От многостороннего подхода к большим международным целям и задачам она перешла к одностороннему. И предала забвению дипломатию консенсуса, предпочтя ей дипломатию ультиматумов. Последний ультиматум прозвучал 12 января 2018 года. Он адресован трем европейским державам, подписавшим СВПД: Франции, Великобритании и Германии. У них остается 120 дней, чтобы "устранить катастрофические изъяны", от которых страдает данное соглашение в глазах Трампа, отмечает обозреватель.

Постоянная эскалация напряженности в отношении страны, которая в американской психике вот уже в течение 38 лет возведена в ранг врага, без труда будет принята республиканским и даже демократическим электоратом, неизменно склонным к равнению на Израиль в ближневосточной политике США. Однако Трамп не соизволил проинформировать своих сограждан о двух ключевых фактах, поясняет автор.

Во-первых, СВПД учреждает самую усиленную систему международной инспекции за всю историю после подписания в 1968 году Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), говорится в статье.

Во-вторых, европейцы уже сказали, что не исправят ни строчки в столь сложном и ценном соглашении, по которому велись переговоры более двух лет. Даже если бы они захотели это сделать, ничего бы не изменилось, так как, помимо Ирана, Китай и Россия (тоже подписанты СВПД) и слышать не желают о новых переговорах с целью пересмотра соглашения. "Если бы Америка захотела ослабить лагерь реформаторов в Иране и подтолкнуть Стражей исламской революции к возвращению к курсу на атомную бомбу, она не смогла бы придумать ничего лучшего!" - уверен Жирар.

После окончания Второй мировой войны США вели внешнюю политику, отмеченную преемственностью: отдельные президенты могли вводить новшества, но они никогда не уничтожали то, что было очерчено их предшественниками, напоминает автор. Трамп покончил с принципом преемственности.

Односторонний подход Трампа приводит к губительным последствиям. Он требует для Америки всех прав и не признает никаких обязательств. Он не следует понятию "суверенной облигации". В Европе он вызвал недоверие (своим выходом из Парижского соглашения и расплывчатостью суждений об условиях обороны, предусмотренных статьей 5 хартии НАТО). В Латинской Америке он породил недоверие (своим отказом от многостороннего подхода к миграционным проблемам). В арабо-мусульманском мире и в Африке он вызвал ненависть тем, что заклеймил отдельные народы и отказался от традиционной американской нейтральности по израильско-палестинскому досье. В Азии он, сам того не желая, усилил китайские гегемонистские устремления (выходя из ТТП, Транс-Тихоокеанского торгового партнерства, подписанного в Окленде в феврале 2016 года), комментирует Жирар.

Со времен Рузвельта все привыкли к тому, что Америка задает тон в международных отношениях (чаще к лучшему, чем к худшему). Сегодня это не так, заключает обозреватель.