"Иллюзия конституционной обоснованности важна для президента России Владимира Путина. Выборы, парламенты, суды и другие атрибуты правового государства являются для системы Путина нечто большим, чем декоративными элементами. Никто не знает лучше, чем сами россияне, что их выборы не являются по-настоящему конкурентными, их национальные законодательные органы исполняют указания Кремля, а их суды не являются независимыми. Тем не менее, правитель и те, кем он управляет, или, по крайней мере, большинство из них, совместно поддерживают эту иллюзию", - пишет обозреватель Financial Times Тони Барбер.

"Таков контекст, в котором следует понимать последнюю обнародованную в среду инициативу Путина по реорганизации полуавторитарного аппарата власти, в центре которого он находился последние 20 лет. При этом важны не формальные намеченные Путины процессы(...), ибо эти процессы являются частью иллюзии. Важна конкретная реальность власти, организованная Путиным за этой иллюзией. Все в Кремле, а также широкая публика знают, что он дергает за ниточки. До той степени, до которой они пассивно допускают это, система укрепляет себя".

(...)

"Как показывает история, российские политические системы, окутанные иллюзиями, могут существовать достаточно долго. Затем, однажды, как в позднюю царскую эпоху и в последние годы коммунизма, пузырь лопается, и продырявленная иллюзия должна уступить место новой", - рассуждает Барбер.

"Одной из особенностей инициативы Путина является то, что она более сложна, чем прямой обмен должностями, который он организовал в преддверии президентских выборов 2012 года с Дмитрием Медведевым. После этого маневра, когда Путин передал премьерство Медведеву в обмен на президентское кресло, которое он уже занимал с 2000 по 2008 год, в Москве и других городах разразились крупнейшие за все его правление антиправительственные акции протеста".

"(...) Усвоив уроки беспорядков 2011-12 годов, Путин оставил неясным, какую формальную позицию, если таковая будет, он предвидит для себя после 2024 года (...). Это намеренное отсутствие ясности лишает небольшую, регулярно преследуемую антипутинскую оппозицию фокуса, в который направлять общественное недовольство", - полагает обозреватель.

(...)

" Тем не менее, заменив Медведева Михаилом Мишустиным, главой Федерального налоговой службы, практически неизвестного широкой публике, и напомнив уходящему премьер-министру, что его правительство не выполнило всего, что предполагалось, Путин сыграл на проверенном временем русском инстинкте, чтобы переложить вину с царя на своих бояр", - говорится в статье.

"Однако, по словам Льва Гудкова, директора "Левада-центра" (...), популярность царя может быть не тем, чем кажется. Он говорит, что русские проводят различие между Путиным-президентом, чью престижную должность уважают люди, и Путиным-человеком, о котором у них более низкое мнение. По оценкам Гудкова, около трети россиян положительно относятся к Путину как к человеку, в то время как 10-12% относятся негативно, а остальные - равнодушны. В обычное время высокий уровень общественной апатии не представляет угрозы для репрессивной политической системы. Но если равнодушные массы устают от иллюзии, каковой является российская версия общественного договора, это может быть другая история", - заключает автор публикации.